Сергей Нечаев: злой гений революции. Нечаев, сергей геннадиевич Смотреть что такое "Процесс нечаевцев" в других словарях

ТАК НАЗЫВАЕМОЕ «НЕЧАЕВСКОЕ ДЕЛО» И ОТНОШЕНИЕ

К НЕМУ РУССКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ

Впервые: ОЗ, 1871, № 9, отд. «Современное обозрение», стр. 1-33 (вып. в свет - 20 сентября). Подпись: M. M. Авторство раскрыто в «Указателе к «Отечественным запискам» за 1868–1877 гг.» (ОЗ, 1878, № 8, стр. XVII, и отд. издание) и в гонорарных ведомостях «Отечественных записок» 1871 г. (ЛН, т. 53–54, М. 1949).

В июле - августе 1871 г. происходил первый открытый политический процесс в России - над участниками тайного общества «Народная расправа». К суду были привлечены почти все члены организации - 84 человека, разделенные на четыре категории (по тяжести предъявленных обвинений), - в основном интеллигентная молодежь и студенты. Салтыков сам был на процессе (в частности, 27 августа, см. прим. к стр. 191) и многие подробности мог знать от своего друга А. М. Унковского - одного из защитников.

Волнения студентов в конце 1868 - начале 1869 г. явились толчком к созданию «Народной расправы». Как бы продолжая в новых условиях студенческое движение 1861 г., участники его требовали права свободно собирать сходки, устраивать библиотеки, кассы взаимопомощи и т. д. При этом часть молодежи не ограничивалась стремлением к демократизации одной лишь студенческой жизни, а переходила непосредственно к борьбе за освобождение всего народа от гнета самодержавного государства. Вскоре революционная активность студенческой молодежи была использована С. Г. Нечаевым для создания тайной организации анархистского толка. Сам Нечаев, вольнослушатель Петербургского университета, был энергичным участником студенческих волнений, фанатически преданным революции. Значительное влияние на весь характер его деятельности оказал анархизм Бакунина. Однако многие взгляды и дела Нечаева вызвали со стороны Бакунина решительный протест. Это относится, в частности, к известному документу «Катехизис революционера», который до последнего времени считался сочинением Бакунина и Нечаева. Как свидетельствует пространное письмо Бакунина к Нечаеву от 2 июля 1870 г., впервые опубликованное в 1966 г., «Катехизис» принадлежит перу Нечаева. Определяя свои разногласия с Нечаевым, Бакунин ссылается на их прежние споры: «Помните, как Вы сердились на меня, когда я назвал Вас абреком, а Ваш катехизис катехизисом абреков», и далее: «…Вы по образу мыслей подходите более к иезуитам, чем к нам. Вы фанатик - в этом Ваша огромная характерная сила; но вместе с тем и ваша слепота, а слепота большая и губительная слабость» («Cahiers du Monde Russe et Sovi?tique», 1966, Sorbonne, Vol. VII, № 4, p. 632). Формулируя основные принципы, которыми должно руководиться при создании революционного общества, Бакунин отвергал нечаевскую тактику заговора, террора и мистификации. Он писал: «Иезуитский контроль, система полицейского опутывания и лжи решительно исключаются из всех 3-х степеней тайной организации: точно так же из уезд<ного> и област<ного>, как и из Народ<ного> братства. Сила всего общества, равно как нравственность, верность, энергия и преданность каждого члена, основаны исключительно и всецело на взаимной истине, на взаимной искренности, на в<заимном> доверии и на открытом братском контроле всех над каждым» (там же, р. 672).

В большой статье «Альянс социалистической демократии и Международное товарищество рабочих», посвященной прежде всего критике бакунизма, Маркс и Энгельс особо рассматривают «Катехизис революционера». «Эти всеразрушительные анархисты, - отмечают они, - которые хотят все привести в состояние аморфности, чтобы установить анархию в области нравственности, доводят до крайности буржуазную безнравственность».

Четвертого марта 1869 г., опасаясь преследований со стороны полиции за участие в студенческих волнениях, Нечаев уезжает за границу и, явившись в Женеву, к Огареву и Бакунину, выдает себя за руководителя студенческого революционного движения, бежавшего из Петропавловской крепости. 1868–1869 гг. были особенно трудными в жизни Огарева: возможности издания «Колокола» оказались исчерпанными, разногласия с «молодой эмиграцией» углублялись, живых связей с Россией почти не осталось. Поэтому Огарев с большим энтузиазмом встретил Нечаева и уверял Герцена, что приезд петербургского студента «поворачивает на воскресение заграничной прессы» (письмо от 1 апреля 1869 г., ЛН, т. 39–40, стр. 545). Огарев, вместе с Нечаевым и Бакуниным, развернул широкую агитационную кампанию, сам написал брошюру («В память людям 14 декабря 1825 г.»), прокламации («От стариков молодым друзьям», «Наша повесть»), а также стихотворение «Студент», посвященное «молодому другу Нечаеву», которое впоследствии фигурировало в материалах процесса.

Следует отметить, что Герцен все время относился к Нечаеву недоверчиво и неприязненно. В письмах «К старому товарищу» (1869), обращенных к Бакунину и отчасти Огареву, он решительно отвергает теорию и тактику анархизма как явления глубоко враждебные революции. Герцен утверждает, что необходимо «окончательно пожертвовать уголовной точкой зрения, а она, по несчастью, прорывается и мешает понятия, вводя личные страсти в общее дело и превратную перестановку невольных событий в преднамеренный заговор». И далее: «Дикие призывы к тому, чтобы закрыть книгу, оставить науку и идти на какой-то бессмысленный бой разрушения, принадлежат к самой неистовой демагогии и к самой вредной».

В августе 1869 г. Нечаев возвращается в Россию, и в Москве, преимущественно из студентов Петровской земледельческой академии, создает тайное общество «Народная расправа», состоящее из небольших, не связанных между собой кружков. Это давало Нечаеву возможность внушать членам «Народной расправы» иллюзию об огромных масштабах организации, ячейки которой будто бы разбросаны по всей стране и даже по всему миру. Нечаев предъявлял особо доверенным лицам мандат, подписанный Бакуниным от имени «Русского отдела всемирного революционного союза», пользовался специальными бланками с эмблемой «Альянса». Нечаев требовал от членов «Народной расправы» беспрекословного повиновения своим приказам. На этой почве в конце 1869 г. произошло трагическое событие, повлекшее за собой арест почти всех участников подпольной организации. За отказ подчиниться Нечаеву 21 ноября в парке Петровской академии был убит студент И. Иванов. Убийство совершил сам Нечаев с помощью четырех членов «Народной расправы» - П. Успенского, А. Кузнецова, И. Прыжова, Н. Николаева. Нечаев успел бежать за границу, остальные четверо, вместе с другими участниками «Народной расправы», через полтора года предстали перед судом Санкт-Петербургской судебной палаты. (В 1872 г. Нечаев был выдан швейцарскими властями русскому правительству и приговорен к каторжным работам в Сибири.)

Первые сообщения, а затем и статьи о «нечаевской истории» появились уже в январе 1870 г. Особенно усердно выступали «Московские ведомости», обвинявшие другие органы печати в либерализме и нигилизме. (В статье «Наши бури и непогоды» Салтыков писал, что, по мнению этой газеты, следует арестовывать «не по несомненным уликам, и даже не по уликам, а так просто, по предложению, или, точнее сказать, по вдохновению».) Однако позднее, когда происходил сам процесс и когда его материалы, сначала публиковавшиеся в «Правительственном вестнике», затем перепечатывались и комментировались на страницах многих изданий, наглядно обнаружилось то «литературное единодушие», которое с такой убийственной иронией показал Салтыков. Разумеется, отдельные, иногда даже существенные разногласия были между некоторыми печатными органами. Так, например, «С.-Петербургские ведомости» резонно осуждали «Московские ведомости» за то, что те «думают, что защитники должны были греметь против нигилизма», «изобличить весь вред этого направления». «Во всех образованных государствах, - писали «С.-Петербургские ведомости», - людей наказывают не за то, что они держатся тех или других ложных воззрений, а за то, что они совершили известные деяния, положительно воспрещаемые законом». И «Московские ведомости» и «Голос» возмущались теми «утонченными оборотами речи», которые употреблялись председателем суда и защитниками по отношению к подсудимым. «С.-Петербургские ведомости», напротив, одобряли эту манеру. Но несмотря на разногласия, органы печати консервативного и буржуазно-либерального направления сходились в главном: отождествляя «нечаевское дело» со всем русским революционным движением, они поносили революционную молодежь в целом, заявляя, что в России нет почвы для революции и что заниматься ею могут лишь безумцы, неучи да Хлестаковы.

Салтыков с глубокой иронией пишет о том слаженном «антинигилистическом» хоре, который, как по команде, возник из разноголосицы современной печати (см. его введение к статье и многочисленные авторские примечания).

«Отечественные записки» не могли прямо и откровенно высказать свой взгляд на «нечаевское дело», не затронув общих проблем революционного движения, что по цензурным причинам было невозможно для радикального издания. Но взгляд этот внимательный читатель мог определить по совокупности материалов, печатавшихся в «Отечественных записках» и прежде всего в том номере, где была помещена статья Салтыкова: «Так называемое «нечаевское дело»…»

Еще в феврале 1870 г., статьей «Наши бури и непогоды», Салтыков откликнулся на подготовку «нечаевского процесса» (см. наст. том, стр. 170–190).

В письме к Некрасову от 17 июля 1871 г. он писал: «По моему мнению, полезно было бы напечатать нечаевское дело в «Отечественных записках» вполне, и начать это печатание в августовской книжке (вероятно, и 2-я категория уже будет кончена к тому времени). Перепечатку можно сделать из «Правительственного вестника», где этот процесс затем и печатается, чтоб его отчетом руководились прочие журналы. Читателям будет интересно иметь в руках полное изложение всего процесса, который он имеет теперь в отрывках, рассеянных во множестве №№ газет.

Затем мне казалось бы нелишним в сентябрьской книжке напечатать свод статей, появившихся по этому <делу> в газетах и журналах. Это тоже не лишено будет для читателей интереса; ежели хотите, я возьму этот труд на себя и сделаю его совершенно скромно. В сентябрьской книжке это будет удобно сделать, потому что впечатление несколько остынет» (см. т. 18 наст. изд.).

Осуществилась лишь вторая половина замысла Салтыкова - его «совершенно скромная» статья о «нечаевском деле» появилась в сентябрьской книжке. Вместе с анонимной статьей «Литературные заметки», напечатанной в том же номере, эта статья Салтыкова вызвала недовольство Александра II, который, как говорится в докладе III Отделения, на полях против этих двух статей «изволил собственной рукою начертать: «обратить на это внимание министра внутренних дел».

Обличая благонамеренную журналистику, Салтыков как бы возвращал мысль читателя к одной из своих статей 1868 г. - «Литература на обеде», где в широком смысле затронуто то же явление. Причину отсутствия «серьезной публицистической литературы» Салтыков объяснял тем, что ее и не может быть «в стране, где нет полной свободы слова» (стр. 59). Передовые статьи, где есть хоть нечто самостоятельное, напоминают, по мнению Салтыкова, «те челобитья, которые в древнее время писали государевы сироты» (там же). И, вероятно, не случайно именно этот образ повторяется в упомянутых «Литературных заметках». «Говоря откровенно, нет ничего трагикомичнее положения публициста, брошенного судьбою на берега Невы <…> Его писания не имеют даже того значения, какое когда-то имели челобитные царских сирот» (ОЗ, 1871, № 9, отд. «Современное обозрение», стр. 153).

В статье Салтыкова почти нет прямых авторских суждений о позиции той или иной газеты, их заменяет эзоповская фразеология, едкая ирония «похвальных слов» по поводу верноподданной публицистики. Однако в «Литературных заметках» читатель находил своеобразный и подробный комментарий к тому, что он уже узнал из статьи «Так называемое «нечаевское дело»…» (этой статьей открывался отдел «Современное обозрение»). Ссылаясь на те же рассуждения «Московских ведомостей», которые обильно цитировались в статье Салтыкова, автор «Литературных заметок» обвиняет газету в «политической мономании», стремлении видеть везде «заговоры, сепаратизмы», государственные преступления (стр. 167).

На многих примерах критик разъясняет подлинный смысл той «заботы об отечестве», которую уже много лет подряд проявляют «Московские ведомости». Благонамеренному единомыслию он противопоставляет «открытую и свободную» борьбу мнений, ибо «человеческая мысль может мужать и крепнуть только в борьбе разнородных миросозерцаний» (стр. 171). Критик призывает к «трезвому взгляду на политические процессы», на их связь с развитием общественной мысли. Чтобы отделить «нечаевское дело», которое в одной из статей 1873 г. Михайловский назовет «монстром», от дела прогресса, необходимого и неизбежного, он создает прозрачный аллегорический образ: если кто-то выбросился из окна, это еще не повод запретить людям, жаждущим света, приближаться к окнам (стр. 175).

Разбираемый номер «Отечественных записок», как и многие другие книжки этого журнала, скомпонован таким образом, что разные материалы, в нем напечатанные, каждый по-своему разрабатывают одну и ту же тему. Так, например, перед статьей Салтыкова напечатан цикл сатирических стихотворений В. Буренина. Первое из них - «Общественное мнение» - предваряет одну из важных тем статьи о «нечаевском деле»:

«- Плохо, Петр Иваныч?

Плохо, Петр Ильич!

Думал, нынче за ночь

Хватит паралич:

Слышали, в суде-то

Что творится? Ох,

Верьте мне: нас это

Наказует бог!

Школьникам, мальчишкам -

Просто стыд и срам -

Поблажает слишком

Председатель сам!

Вежлив, как в салоне:

«Смею вам сказать…»

В эдаком-то тоне

С ними рассуждать!»

Стихотворение заканчивается такими словами:

«Да-с, прогресс сей ввержет

Нас злосчастья в ров,

Если не поддержит

Господин Катков!»

В этом же номере журнала, после долгого перерыва возобновилось печатание «Парижских писем» Шарля Шассена. Здесь описывались события Парижской коммуны, мысль о которых естественно связывалась в те дни с судьбами русской революции. И хотя Шассен был далек от глубокого понимания причин и характера Коммуны, хотя точка зрения самого Салтыкова (см. «Итоги», т. 7) была существенно иной, тем не менее подробная информация о французских событиях, разоблачительная характеристика палача Коммуны Жюля Фавра представляли большой интерес для русского читателя. Кстати, Шассен в «Парижских письмах» расценивает циркуляр Жюля Фавра от 6 июня, о котором идет речь в статье Салтыкова, как позорный полицейский документ.

Наконец, в этом же номере «Отечественных записок» была помещена глава из новой книги Салтыкова «Господа ташкентцы» - «Ташкентцы приготовительного класса», где изображается страх дворянства перед «тайными обществами» нигилистов и жажда мести новым Каракозовым. Обличение консервативной и буржуазно-либеральной («пенкоснимательской») прессы - главную тему статьи «Так называемое «нечаевское дело»…» - Салтыков продолжил в «Дневнике провинциала в Петербурге» (1872).

Стр. 191…войдя в одно из заседаний суда… мы нашли… - Судебные заседания, где рассматривались дела подсудимых четвертой категории, происходили от 27 августа 1871 г.

…к отделению от государства обширных частей (Сибири)… - Обвинение это было предъявлено группе подсудимых четвертой категории: «Кошкин, Долгушин, Дудоладов и Лев Топорков <…> состояли членами кружка сибиряков <…> для кружка этого и был написан Долгушиным устав <…> в собраниях оного рассуждалось об отделении Сибири <…> и в самом уставе общества сибиряков, Долгушиным составленном, было сказано, как говорил Кошкин: «Цели будущей нашей деятельности мы не можем определить потому, что неизвестно, каково будет положение Сибири во время улучшения материального ее благосостояния, нужно ли тогда будет отделить Сибирь или нет» («Правительственный вестник», 1871, № 205 от 28 августа, стр. 2).

Стр. 193…формализироваться - обижаться (от франц. - formaliser).

Один талантливый фельетонист… не без ядовитости назвал нас «братьями-молчальниками». - Как установил С. С. Борщевский, Салтыков имел в виду фельетон Суворина «Недельные очерки и картинки» («С.-Петербургские ведомости», 1871, от 16 мая), где публицисты «Отечественных записок» были названы «молчаливым легионом» за присущее им будто бы стремление отмалчиваться при обсуждении важных общественных вопросов (см. изд. 1933–1941, т. 8, стр. 539).

Стр. 194…«Отечественные записки» - издание ежемесячное… - Этот аргумент выдвигается, конечно, иронически, так как «Вестник Европы», цитируемый Салтыковым, - тоже ежемесячный журнал.

…«металлом звенящим»… - См. прим. к стр. 137.

Стр. 195…четверо подсудимых приговорены к каторжной работе… - 15 июля был зачитан приговор суда, по которому Успенский, Кузнецов, Прыжов и Николаев ссылались в каторжные работы на разные сроки с лишением всех прав состояния.

…отпуская этих последних… - В стенограмме суда читаем: «Председатель: Подсудимые Орлов, Волховский, Коринфский и Томилова! Не угодно ли вам выйти на середину залы.

(Подсудимые вышли).

Подсудимые! Вы свободны от суда и содержания под стражею. Господа! Отныне вам место не на позорной скамье, а среди публики, среди всех нас» («Правительственный вестник», № 168, стр. 6).

Эмфатический… - то есть напыщенный.

Стр. 197… он говорил, как чужой… - Имеется в виду речь Спасовича в защиту Алексея Кузнецова. См. об этом ниже.

И вот один рявкнул стихами… - Свое заключительное слово Прыжов закончил стихами Гете. «Вы извините меня, почтенные судьи, - сказал он, - если я позволю себе привести здесь слова величайшего германского поэта Гете, которые как будто прямо относятся к настоящему, крайне прискорбному для всех делу.

По этому поводу автор уже упоминавшихся «Литературных заметок» писал: «Когда по окончании судебных прений Прыжову было дано слово, как оно дается обыкновенно всем подсудимым, он сказал несколько незначащих и бессвязных фраз, заключив их тремя стихами из Гете. «Московские ведомости» возмутились этим и не преминули заметить, «как один подсудимый рявкнул стихами». Признаемся, ничего отвратительнее этой заметки нам не случалось читать в русской литературе. Есть минуты, когда замирает всякая человеческая ненависть; слова приговоренного к смерти, физической ли то или политической, выслушиваются всеми спокойно, если не из уважения и любопытства, то из приличия. Только палач способен остановить жертву сказать последнее в жизни, дозволенное ей законом слово…» (ОЗ, 1871, № 9, стр. 180).

…другой воспользовался случаем… сослался на Брута и Кассия… - Речь идет о заключительном слове Успенского, который стремился оправдать убийство Иванова, разлагавшего тайное общество перед «критической минутой» и претендовавшего на ту роль, которую играл Нечаев. «Тут не было и речи о цементации дела кровью, - говорил Успенский. - У нас была другая связь, более крепкая; это идея, одушевлявшая нас, идея общего дела. Кто же не знает, что пролитая кровь не только не связывает, но разрывает все узы?.. Если бы и оставалась какая-нибудь связь, то она чисто внешняя, тяжелая, как цепь невольника. Так Брут и Кассий поссорились накануне Фарсальского сражения. Между ними стояла тень Цезаря» («Правительственный вестник», № 168, стр. 5).

Стр 198…контроверса - спор.

Но вот катехизис русского революционера. Он был прочитан на суде. - «Катехизис» был опубликован в «Правительственном вестнике», 1871, № 162 от 9 (21) июля.

Стр. 205…выучить наизусть даже некоторые страницы Канта. - Прыжов рассказал на суде, что Нечаев цитировал наизусть целые страницы из «Критики чистого разума».

Вообразите себе еще Огарева, Бакунина и Нечаева, составляющих заговор с надежным человеком, присланным в Женеву киевской администрацией (см. заявление одного из защитников в заседании 8-го июля). -

Имеется в виду заявление присяжного поверенного Соколовского: «В деле есть следующее обстоятельстве: студенту Киевской Академии Маврицкому были присланы прокламации из Женевы, которые были доставлены им начальству. Вследствие того князь Дундуков-Корсаков воспользовался этим и послал в Женеву надежного человека, который вошел в знакомство с Нечаевым и Бакуниным и привез прокламации, причем Нечаевым были сообщены адреса знакомых ему лиц. Нам желательно было бы познакомиться с этими адресами, чтобы доказать, как мало имел Нечаев соучастников в деле студенческого движения». Прокурор ответил отказом на просьбу защитника («Правительственный вестник», № 162, стр. 5).

Стр. 206. «в снежных каторгах Сибири» - строка из стихотворения Огарева «Студент», посвященного Нечаеву:

Жизнь он кончил в этом мире

В снежных каторгах Сибири…

Стр. 208…фемгерихт - тайное судилище. От нем. Femgericht - тайное вестфальское судилище в средние века.

…как турецкий посланник в рассказе Хлестакова. - В рассказе Хлестакова иначе: «…министр иностранных дел, французский посланник, английский, немецкий посланник и я».

Стр. 213…Жюль Фавр счел нужным назвать в своем циркуляре и Россию. - Министр иностранных дел правительства Тьера Жюль Фавр 6 июня 1871 г. разослал всем европейским державам циркуляр, призывая их бороться с Международным товариществом рабочих, вплоть до его уничтожения. Все документы, приведенные в циркуляре, не имели никакого отношения к Интернационалу, а были связаны с деятельностью бакунинского «Альянса социалистической демократии». Эта подтасовка была вскрыта Марксом и Энгельсом в «Заявлении Генерального Совета по поводу циркуляра Жюля Фавра» (от 12 июня 1871 г.) - см. К. Mapкс и Ф. Энгельс. Сочинения, изд. 2-е, т. 17, стр. 372–373.

Стр. 219…кажется, чего-чего не говорили и не писали о панурговом стаде… - «Антинигилистический» роман Вс. Крестовского «Панургово стадо» вышел в 1869 г.

…все у нас пусто, сухо, голо… прошедшее Польши в пурпуре и злате… - Имеются в виду следующие слова Спасовича, поляка по национальности: «Это прошлое и возникает перед его глазами в пурпуре и злате, в дивном величии, а он кидается в это национальное прошлое с тем, чтобы осуществить посредством того свои демократические мечтания. Вот каким способом делается он революционером. Другое дело русский юноша. Прошлое его не богато, что ни говори славянофильство, настоящее сухо, бедно, голо, как степь раскатистая, в которой можно разгуляться, но не на чем остановиться» («Правительственный вестник», № 165, стр. 5).

Из книги Статьи. Журнальная полемика автора Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович

ТАК НАЗЫВАЕМОЕ «НЕЧАЕВСКОЕ ДЕЛО» И ОТНОШЕНИЕ К НЕМУ РУССКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ Впервые: ОЗ, 1871, № 9, отд. «Современное обозрение», стр. 1-33 (вып. в свет - 20 сентября). Подпись: M. M. Авторство раскрыто в «Указателе к «Отечественным запискам» за 1868–1877 гг.» (ОЗ, 1878, № 8, стр. XVII, и отд.

Из книги Как написать гениальный детектив автора Фрей Джеймс Н

Из книги Мысль, вооруженная рифмами [Поэтическая антология по истории русского стиха] автора Холшевников Владислав Евгеньевич

Из книги История русской литературы XIX века. Часть 2. 1840-1860 годы автора Прокофьева Наталья Николаевна

Основные направления журналистики и критики 1840-е годы – время расцвета русской литературной критики. До 1840-х годов русская критика вырабатывала теоретические, философские основы для оценки литературных явлений и текущего историко-литературного процесса. Благодаря

Из книги GA 5. Фридрих Ницше. Борец против своего времени автора Штайнер Рудольф

Из книги Собрание сочинений в десяти томах. Том десятый. Об искусстве и литературе автора Гёте Иоганн Вольфганг

БЛАГОЖЕЛАТЕЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ К «ГОДАМ СТРАНСТВИЙ ВИЛЬГЕЛЬМА МЕЙСТЕРА» Так как и для меня настало время откровенных признаний, то пусть здесь будет высказано нижеследующее.В более поздние годы я отдавал свои сочинения в печать охотнее, чем в средние, ибо в то время нацию

Из книги Неизвестный Шекспир. Кто, если не он [= Шекспир. Жизнь и произведения] автора Брандес Георг

Из книги О телевидении и журналистике автора Бурдье Пьер

Из книги Статьи. Эссе (сборник) автора Лукин Евгений Юрьевич

Из книги Все сочинения по литературе за 10 класс автора Коллектив авторов

Из книги Литература 2.0 [Статьи о книгах] автора Чанцев Александр Владимирович

53. Каково отношение А. П. Чехова к формуле: «среда заела»? (на примере рассказа «Ионыч») А. П. Чехов, понимая трагизм мелочной действительности, своим творчеством не раз предупреждал: «Нет ничего тоскливее, оскорбительнее пошлости человеческого существования». Для него

Из книги Универсальная хрестоматия. 4 класс автора Коллектив авторов

11. «Отношение к страсти»[*] Лесбийская литература - от субкультуры к культуре1Выделение и попытка если не исследования, то, по крайней мере, описания определенных тенденций лесбийской литературы в рамках современного российского литературного процесса могут показаться

Из книги Литература 6 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы. Часть 2 автора Коллектив авторов

Хорошее отношение к лошадям Били копыта. Пели будто: – Гриб. Грабь. Гроб. Груб. - Ветром опита, льдом обута, улица скользила. Лошадь на круп грохнулась, и сразу за зевакой зевака, штаны пришедшие Кузнецким клёшить, сгрудились, смех зазвенел и зазвякал: – Лошадь упала!

Из книги Азбука литературного творчества, или От пробы пера до мастера Cлова автора Гетманский Игорь Олегович

Читательская лаборатория Как определить авторское отношение к герою Отношение автора к герою – это проявление авторской позиции в художественном произведении. Она помогает читателю понять систему ценностей, которую писатель утверждает или отрицает в литературном

ПРОЦЕСС НЕЧАЕВЦЕВ - первый в России гласный политический процесс, проходил в Петербургской судебной палате 1 июля - 11 сентября 1871 года. Преданы были суду 87 человек; предстали перед судом 77 человек (несколько человек умерло до суда, некоторые были освобождены на поруки и скрылись). Подсудимыми были главным образом члены организации «Народная расправа», которую создал С. Г. Нечаев (скрывшийся до процесса за границу). Главные обвиняемые: П. Г. Успенский, А. К. Кузнецов, И. Г. Прыжов, H. H. Николаев. К следствию привлекались 152 человек. Главным обвинением было участие в «антиправительственном заговоре». Спекулируя на документах Нечаева («Катехизис революционера», фальшивый мандат агента 1-го Интернационала) в его уголовном деле (убийство студента Иванова), царское правительство рассчитывало дискредитировать революционеров. Но подсудимые, отличавшиеся (кроме отдельных лиц) революционной убежденностью и высокими моральными качествами, парировали нападки суда. Защита (В. Д. Спасович, Д. В. Стасов, А. М. Унковский и др.) и демократическая печать (М. Е. Салтыков-Щедрин, Н. К. Михайловский) помогли им в этом. Генсовет 1-го Интернационала дал отпор попыткам европейской реакции изобразить Процесс нечаевцев как «процесс Интернационала». К. Маркс написал специальное заявление "...по поводу злоупотребления Нечаевым именем Интернационала". (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 17, с. 440). Процесс нечаевцев вскрыл одиозность нечаевщины (т. е. методов Нечаева), но привлек общественные симпатии к революционерам и способствовал подъему революционно-народнического движения.

Список подсудимых и приговор в окончат. форме: Александровская В. В. (род. 1833) - ссылка в Сибирь; Алексеев А. П. (род. 1847) - оправдан; Беляева Е. И. (род. 1843) - 2 месяца тюрьмы; Бобарыкова Ю. В. (род. 1844) - оправдана; Бутурлин А. С. (1845-1916) - оправдан; Волховский Ф. В. (1846-1914) - оправдан; Воронцова Л. Е. (род. 1850) - оправдана; Гавришев Г. Я. (род. 1846) - 4 мес. тюрьмы; Голиков Л. И. (род. 1851) - оправдан; Голиков Н. И. (род. 1848) - оправдан; Дебогорий-Мокриевич П. К. (род. 1847) - оправдан; Дементьева А. Д. (1850-1922) - 4 месяца тюрьмы; Долгов Н. С. (1844 - после 1906) - 1 год тюрьмы; Долгушин А. В. (1848-85) - оправдан; Дудоладов А. Е. (род. 1848) - оправдан; Енкуватов Д. А. (род. 1847) - 8 месяцев тюрьмы; Енкуватов П. А. (1848-77) - 1 год тюрьмы; Ивакин П. Ф. (род. 1844) - 2 мес. тюрьмы; Ишханов Д. П. (род. 1847) - 4 мес. тюрьмы; Калачевский А. Н. (1848-1888) - оправдан; Климин И. Ф. (род. 1847) - 1 год тюрьмы; Ковалевский В. И. (1848 - после 1923) - оправдан; Коведяев Д. Г. (род. 1850) - 2 мес. тюрьмы; Коринфский М. П. (род. 1844) - оправдан; Коробьин П. И. (род. 1844) - 2 мес. тюрьмы; Костыркин А. А. (род. 1840) - оправдан; Кошкин П. М. (род. 1850) - 2 мес. заключения в смирит. доме; Кузнецов А. К. (1854-1928) - 10 лет каторги; Кузнецов С. К. (род. 1847) - оправдан; Лазаревский М. (род. 1846) - оправдан; Ланге В. К. (род. 1848) - 2 мес. тюрьмы; Лау Э. В. (род. 1843) - 4 месяца тюрьмы; Лихутин И. Н. (род. 1848) - 1 год 4 месяца заключения в смирительном доме; Лихутина Е. Н. (род. 1845) - оправдана; Лунин В. И. (1843-1913) - оправдан; Макарьев К. (?) - оправдан; Малютин В. И. (род. 1845) - 7 дней тюрьмы; Маслов Н. (род. 18 48) - оправдан; Менделеев Н. (?) - оправдан; Моравский Л. Ф. (род. 1843) - оправдан; Мутафов С. Л. (1845-72) - 2 мес. тюрьмы; Николаев H. H. (род. 1850) -7 лет 4 месяца каторги; Орлов В. Ф. (1843 - после 1895) - оправдан; Пажон-де-Монсе И. Г. (род. 1844) - оправдан; Пирамидов Н. М. (1847 - после 1900) - 2 месяца тюрьмы; Померанцев Н. Д. (род. 1850) - оправдан; Попич А. М. (род. 1851) - 7 дней тюрьмы; Попков М. (род. 1834) - оправдан; Попов В. К. (род. 1846) - 2 месяца тюрьмы; Попов П. И. (род. 1847) - оправдан; Прокофьев С. (род. 1845) - оправдан; Прыжов И. Г. (1827-85) - 12 лет каторги; Рахимов И. Р. (1849-1927) - 3 недели тюрьмы; Римский-Корсаков H. H. (род. 1843) - оправдан; Рипман P. P. (род. 1842) - 1 год тюрьмы; Розанов И. Г. (?) - оправдан; Росляков К. А. (род. 1847) - оправдан; Рязанцев В. В. (род. 1845) - 2 мес. тюрьмы; Рязанцев И. В. (род. 1847) - 2 месяца тюрьмы; Сарибеков Я. И. (род. 1847) - оправдан; Свечин Г. А. (род. 1846) - 2 мес. тюрьмы; Святский В. И. (род. 1847) - оправдан; Скипский В. П. (род. 1847) - 2 мес. тюрьмы; Старицын А. П. (1846-71) - умер во время суда; Талицкий А. (?) - оправдан; Тейльс-де А. (1844-1875) - 4 месяца тюрьмы; Ткачев П. Н. (1844-1885) - 1 год 4 месяца тюрьмы; Томилова Е. X. (1839-1890-е гг.) - оправдана; Топорков Л. А. (род. 1847) - оправдан; Топорков П. А. (род. 1849) - оправдан; Успенская А. И. (1847-1923) - оправдана; Успенский П. Г. (1847-1881) - 15 лет каторги; Флоринский И. И. (род. 1845) - 6 месяцев тюрьмы; Хаджибеков А. (род. 1849) - оправдан; Черкезов В. Н. (1846-1925) -ссылка в Сибирь: Шанаев И. (род. 1847) - оправдан; Шестаков Н. А. (род. 1844) - 8 мес. тюрьмы.

Н. А. Троицкий. Саратов.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 11. ПЕРГАМ - РЕНУВЕН. 1968.

Далее читайте:

Народная воля , революционно-народническая организация, образовалась в августе 1879 г.

Земля и воля , тайное революционное общество, существовало в 1870-е гг.

Петрашевцы , участники кружка М. В. Петрашевского (1827-1866).

Литература:

Гос. преступления в России в XIX в., т. 1, СПБ, 1906; Нечаев и нечаевцы. Сб. мат-лов (предисл. и прим. Б. П. Козьмина), М.-Л., 1931; К истории нечаевского процесса (публ. Б. П. Козьмина), "КА", 1930, т. 6 (43); Салтыков-Щедрин M. E., Т. н. "нечаевское дело" и отношение к нему рус. журналистики, Полн. собр. соч., т. 8, М., 1937; Михайловский Н. К., Дело Нечаева и "Моск. ведомости", Полн. собр. соч., 2 изд., т. 10, СПБ, 1913; Ульман Г. С., Маркс и Энгельс о Нечаеве и нечаевском процессе, Уч. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та. Кафедра новой истории, 1948, т. 62.

В конце 1860-х гг. в русском революционном подполье произошел ряд событий, которые можно объединить под названием нечаевского дела: образование в студенческом движении 1868–1869 гг. политического крыла, издание и распространение С.Г. Нечаевым, М.А. Бакуниным и Н.П. Огаревым радикальных прокламаций, попытки создания организации «Народная расправа» и ряд сопутствующих сюжетов. Привлеченные к следствию и суду по нечаевскому делу лица известны в истории как «нечаевцы». Должного внимания со стороны исследователей они не получили. Отметим, что даже четкого разграничения в применении термина «нечаевцы» между участниками «Народной расправы», подсудимыми на процессе нечаевцев 1871 г. и всеми привлеченными к следствию лицами в литературе не прослеживается.

Главной причиной историографического пробела является фигура самого Нечаева, которая вытеснила из поля зрения менее заметных лиц. Нередко дискуссии вокруг его личности приобретали публицистический и идеологический характер. Так, в 1920-е гг. А. Гамбаров ставил вопрос о его «исторической реабилитации»: в Нечаеве он видел «гениального одиночку», «предшественника рабочего класса», который не смог в чуждой ему среде народнической интеллигенции эффективно вести революционную работу . Подобные взгляды в литературе затем сменились на противоположные: авторы книги «Чернышевский или Нечаев?» в 1970-е гг. относили последнего к «мнимым» революционерам, отмечая, что «нечаевщина» была и остается «антиподом революции» . В современной историографии нередко встречаются мнения, согласно которым в «нечаевщине» можно видеть истоки не только бланкистских и террористических настроений, но даже «сущностных черт таких масштабных явлений, как “военный коммунизм”, “сталинщина” и “развитой социализм”» .

Внимание к наиболее видным революционерам способствовало исследованиям отношений и сотрудничества Нечаева с Бакуниным и Огаревым в ходе прокламационной кампании , а также с другими известными деятелями . Проблема «Нечаев и нечаевцы» была открыто заявлена разве что Б.П. Козьминым в предисловии к сборнику с соответствующим названием: историк, справедливо отметив неразработанность темы, поставил задачу «изучить состояние революционных сил в России» в конце 1860-х гг., чтобы понять, на кого опирался в своей деятельности Нечаев, откуда он, по выражению Козьмина, «извлекал подходящий материал» для своей организации . Рамки сборника позволили лишь опубликовать важные источники по этой теме, но освещение конфликтов Нечаева с его оппонентами (некоторые из которых, по иронии судьбы, также стали «нечаевцами», оказавшись на скамье подсудимых в 1871 г.) можно найти в статье Козьмина 1932 г. Достойного продолжения его работа не нашла - возможно, по причине изменившегося в советской историографии отношения к проблематике народнического движения и прекращения деятельности Общества политкаторжан.

Ценные факты о нечаевцах в литературе можно почерпнуть из ряда исследований процесса нечаевцев. Например, Н.А. Троицкий в статье на соответствующую тему анализирует социальный состав и возраст обвиняемых, приводит подсчеты количества подсудимых . Но обращение к этому сюжету чаще происходило в контексте истории отечественного судопроизводства, а не истории революционного движения. Невнимание к ситуации в революционном подполье может приводить к ошибочным выводам. Так, в статье с характерным названием «Благонамеренные демоны» А. Грезнева рассматривает речи присяжных поверенных исключительно как оправдание «демонических фигур» подсудимых, успешную попытку «убедить общественное мнение в несправедливости возложенных на их подопечных обвинений» .

Действительно, адвокаты нечаевцев утверждали, что никто из обвиненных, по словам К.К. Арсеньева, «не соединяет в себе условий, из которых слагается тип заговорщика», что все они оказались вовлечены в нечаевскую авантюру благодаря, «с одной стороны, обману, с другой стороны - доверчивости и самообольщению» . Однако стоит ли искать в этом только лишь профессиональные интересы адвокатуры?.. Дальнейшие судьбы нечаевцев, чаще либо выпавших из революционного движения совсем, либо пошедших по пути нерадикальной народнической пропаганды, заставляют согласиться с мнением Арсеньева. Козьмин из десятков нечаевцев смог назвать последователем Нечаева лишь одного П.М. Кошкина (даже не члена «Народной расправы»), который пошел на убийство женщины, грозившей членам его кружка доносом .

Безусловно, восприятие всех нечаевцев лишь как случайных пострадавших будет столь же неверным обобщением, как и взгляд на них как на «бесов». Например, в ходе студенческих волнений пронечаевскую позицию занял В.Н. Черкезов, бывший ишутинец и участник петербургского кружка «Сморгонская академия». Имевшего неплохой подпольный опыт Черкезова вряд ли можно считать наивным юношей, поддавшимся психологическому воздействию Нечаева. В личном письме он называл Нечаева человеком «не с особенно ясным и широким развитием», который не может «даже быть представителем <...> серьезной и последовательной политической агитации» . Очевидно, Черкезов стал участником нечаевской авантюры, чтобы реализовать собственные политические амбиции. Подобной прагматичностью можно объяснить и сотрудничество с Нечаевым П.Н. Ткачева . Но приходить к общим для всех нечаевцев выводам стоит только после серьезного изучения частных случаев.

Даже в специальной литературе можно найти сомнительные допущения, свидетельствующие о плохом изучении проблемы. Так, в научной энциклопедии «Революционная мысль в России» А.Ю. Минаков безапелляционно утверждает, будто Нечаеву «удалось сформировать около 30 кружков, которые объединяли до 400 человек» . Вероятно, это число имеет своим источником утверждения нечаевца А.К. Кузнецова, который также говорил и о 310 арестованных по нечаевскому делу. Однако реально комиссией сенатора Я.Я. Чемадурова было допрошено около 200 человек, из которых 152 стали подследственными и только 87 были привлечены к суду . Из подсудимых участниками «Народной расправы» было не более 60 человек .

Неразработанность темы нельзя списать на отсутствие источников. Своего исследователя ждут архивные судебно-следственные материалы: многотомные дела III отделения , материалы уголовного отделения I департамента министерства юстиции и др. И это не говоря об источниках личного происхождения, которые могут освещать проблему взаимоотношений Нечаева и нечаевцев с неожиданных ракурсов. Например, сопоставление мемуаров Ф.А. Борисова с фактами так называемого Елизаветградского дела позволило выдвинуть предположение, что фигуранты этого дела В.И. Кунтушев и М.П. Троицкий не только не исповедовали террористические идеи и были близки Нечаеву (как нередко считалось в литературе), но, напротив, из-за их несогласия с радикальными установками Нечаева последний написал на них анонимные доносы в местную полицию .

Итак, вышеизложенный анализ историографической ситуации позволяет сделать вывод, что проблема нечаевцев в нечаевском деле почти не исследована. Без понимания характеров и мотивов десятков нечаевцев невозможно понять ни место и роль самого Нечаева в истории русского революционного движения, ни ответить на вопрос о том, что же скрывалось под известным публицистам и писателям словом «нечаевщина» в реальной исторической ситуации конца 1860-х гг.

Печатается по изданию: Исторические документы и актуальные проблемы археографии, источниковедения, российской и всеобщей истории нового и новейшего времени. Сборник материалов Пятой международной конференции молодых ученых и специалистов «Clio-2015» / {гл. редактор А.К. Сорокин, отв. ред. С.А. Котов}. М.: Политическая энциклопедия, 2015. С. 133–137.


По этой теме читайте также:

Примечания

Гамбаров А. В спорах о Нечаеве. К вопросу об исторической реабилитации Нечаева. М.; Л., 1926. С. 143.

Володин А.И., Карякин Ю.Ф., Плимак Е.Г. Чернышевский или Нечаев? О подлинной и мнимой революционности в освободительном движении России 50–60-х годов XIX века. М., 1976. С. 267.

Минаков А.Ю. С.Г. Нечаев и П.Н. Ткачев: к вопросу об идейной идентификации «нечаевщины» // Россия и реформы. Сб. статей. Вып. 4. М., 1997. С. 104.

См. например: Сватиков С.Г. Студенческое движение 1869 года (Бакунин и Нечаев) // Наша страна. 1907. № 1. С. 165–249; Козьмин Б.П. Герцен, Огарев и «молодая эмиграция» // Его же. Из истории революционной мысли в России. Избранные труды. М., 1961. С. 483–577; Пирумова Н. М. Бакунин или С. Нечаев? // Прометей. Т. 5. М., 1968. С. 168–181.

Например, с болгарским революционером Х. Ботевым: Бакалов Г. Христо Ботев и Сергей Нечаев // Летописи марксизма. Кн. IX–X. М.; Л., 1929. С. 3–37.

Нечаев и нечаевцы. Сборник документов / Под ред. Б.П. Козьмина. М.; Л., 1931. С. 3–4.

Гражданство:

Российская империя

Дата смерти:

Серге́й Генна́диевич Неча́ев (20 сентября , с. Иваново, ныне г. Иваново - 21 ноября , Санкт-Петербург) - русский нигилист и революционер XIX в. Лидер «Народной Расправы». Осуждён за убийство студента Иванова.

Биография

Отец Сергея Нечаева - внебрачный сын помещика Петра Епишева, по рождению - крепостной. Был усыновлен маляром Г. П. Павловым и получил при этом фамилию Нечаев («нечаянный», «неожидаемый»). Детство Нечаев провел в Иванове. Переехав в Москву (1865), занимался самообразованием, был близок с писателем Ф. Д. Нефёдовым . Выдержал экзамен на учителя; с осени 1868 г вел революционную пропаганду среди студентов Санкт-Петербургского университета и медицинской академии; студенческие волнения в феврале 1869 г были в значительной мере его делом.

Эмиграция

Потом он уехал за границу, вступил в отношения с Бакуниным и Огарёвым , получил через последнего от Герцена 1000 фунт. ст. (из т. н. «Бахметьевского фонда ») на дело революции, а через первого присоединился к Интернациональному обществу.

Общество народной расправы

Вторая эмиграция

Нечаев издавал за границей журнал «Народная Расправа». У большинства русских эмигрантов остались крайне неприятные воспоминания о нем. Даже Бакунин, ближайшим последователем которого был Нечаев, пишет о нем в одном письме (напечатанном в сборнике писем Бакунина, изд. Драгоманова), как о бесчестном человеке, способном шпионить, вскрывать чужие письма, лгать и т. п.

Крайне отрицательная характеристика молодого поколения революционеров, сделанная Герценом (в его посмертных статьях), по-видимому, внушена знакомством с Нечаевым.

Экстрадиция и суд

Арестант Петропавловской крепости

В крепости Нечаев приобрел большое влияние на караульных солдат, считавших его высокопоставленным человеком, и вступил через них в сношения с народовольцами , бывшими на свободе. Желябов предложил ему устроить его побег из крепости, но Нечаев отказался, не желая помешать успеху революционных замыслов, которыми он до некоторой степени руководил.

С данным мнением не согласна Вера Фигнер . В своем «Запечатленном труде» (т.1, гл.10,§ 4) она пишет о выборе между покушением на Александра II и организацией побега Нечаева: «В литературе я встречала указание, будто Комитет предоставил Нечаеву самому решить, которое из двух дел поставить на первую очередь, и будто Нечаев высказался за покушение. Комитет не мог задавать подобного вопроса; он не мог приостановить приготовления на Малой Садовой и обречь их почти на неминуемое крушение. Он просто оповестил Нечаева о положении дел, и тот ответил, что, конечно, будет ждать. Чистейший вымысел также рассказ Тихомирова , будто Желябов посетил остров равелина, был под окном Нечаева и говорил с ним. Этого не было, не могло быть. Желябову была предназначена ответственная роль в предполагавшемся покушении. Мина на Малой Садовой могла взорваться немного раньше или немного позже проезда экипажа государя. В таком случае на обоих концах улицы четыре метальщика должны были пустить в ход свои разрывные снаряды. Но если бы и снаряды дали промах, Желябов, вооруженный кинжалом, должен был кончить дело, а кончить его на этот раз мы решили во что бы то ни стало. Возможно ли, чтобы при таком плане Комитет позволил Желябову отправиться к равелину, не говоря уже о том, что провести его туда было вообще невозможно? И разве сам Желябов пошел бы на такой бесцельный и безумный риск не только собой и своей ролью на Садовой, но и освобождением Нечаева? Никогда!»

Нечаев советовал Желябову прибегать в революционных целях к приемам распускания ложных слухов, к вымогательству денег и т. п., но Желябов не соглашался; на этой почве Нечаев разошелся и с Народной Волей.

Заговор Нечаева был выдан властям народовольцем Леоном Мирским, отбывавшим каторжный срок в Алексеевском равелине . В солдаты из гарнизона Петропавловской крепости судились за организацию сношений Нечаева с волей и приговорены к разным наказаниям.

В литературе

  • Нечаев послужил прототипом Петра Верховенского в романе Достоевского «Бесы »; сюжет убийства Шатова связан с убийством Иванова Нечаевым.

Примечания

Литература

  • Бурцев, «За сто лет» (Л., 1897);
  • Тун, «История революционных движений в России» (СПб., 1906);
  • Заметки о Нечаеве (в отрицательном духе, поскольку дело идет о личной порядочности Нечаева, и восторженные, поскольку дело идет о твердости его воли, энергии и убеждений) в «Вестнике Народной Воли», № 1.
  • Речь Спасовича, защищавшего в первой части Нечаевского процесса Кузнецова, Ткачева и Томилову, см. в V т. «Сочинений» Спасовича (СПб., 1893).
  • О Нечаевском деле см. ст. К. Арсеньева в № 11 «Вестника Европы» за 1871 г.

Ссылки

Сергей Геннадиевич Нечаев в Викицитатнике
Сергей Геннадиевич Нечаев на Викискладе
  • Пол Аврич Бакунин и Нечаев
  • «Нечаев» (М. Инсаров. Очерки истории революционного движения в России (1790-1890 годы))
  • Какой арестант смог подчинить себе тюремную стражу Петропавловки?
  • Лурье Ф. М. Нечаев: Созидатель разрушения Издательство АО «Молодая гвардия», 2001

См. также

Как протекал первый в России гласный судебный процесс, кто выступал в роли председателей, защитников и подсудимых? Какие обвинения выдвигались участникам «Процесса Нечаевцев», какие показания давались подсудимыми? Чем закончилось одно из самых крупных в России судебных разбирательств XIX в.?

Процесс, начавшийся 1 июля 1871 г. 11 часов 40 минут утра, продолжался с перерывами почти три месяца. Арестованных по делу было около 300 человек, на скамью подсудимых посадили 87. Дело разбиралось гласно, отчеты, как это было решено 19 июня, печатались в «Правительственном Вестнике», а затем в остальных газетах, таких, как «Московские ведомости», «Голос», «Санкт-Петербургские ведомости».

По данным судебного отчета о « Процессе нечаевцев», « присутствие на суде составляли: председатель А.О. Любимов, члены Палаты: Маркевич, Мессинг, Медведев, Шахов, Богаевский; обвинял прокурор С.-Петербургской Судебной Палаты В.А. Половцев. Секретарь Голиевич. Защитники подсудимых, присяжные поверенные: князь Урусов (Успенского и Волховского), Спасович (Кузнецова, Ткачева и Томиловой), Арсеньев (Прыжова), Соколовский (Дементьевой), Турчанинов (Николаева), Халтури (Коринфского) и Депп (Флоринского)» .

Все подсудимые были разделены на 11 групп с соответствующим количеством обвинительных актов. В первую вошли основные фигуранты «Нечаевского дела»:

«1) дворянин Петр Гаврилович Успенский, 2) купеческий сын Алексей Кириллович Кузнецов, 3) отставной коллежский секретарь Иван Гаврилов Прыжов, 4) московский мещанин Николай Николаев, 5) священнический сын Владимир Федоров Орлов, 6) дворянин Феликс Вадимов Волховский, 7) кандидат прав Петр Никитин Ткачев, 8) с.-петербургкая мещанка Елизавета Христьянова Томилова, 10) священнический сын Иван Иванов Флоринский, 11) священнический сын Михаил Петров Коринфский».

После того, как был оглашен список вошедших в первую группу подсудимых, А.О. Любимов приступил к прочтению обвинительного акта, согласно которому « Успенский, Кузнецов, Прыжов, Николаев обвиняются в заговоре с Нечаевым с целью ниспровержения Правительства и убийстве Иванова. Флоринский – в том, что принимал участие в заговоре. Орлов, Волховский, Ткачев и Коринфский – в том, то принимали участие в заговоре и совершили для ниспровержения подготовительные действия. Томилова – в помощи Нечаеву и Орлову в совершении приготовлений к государственному преступлению. Дементьева – в том, что напечатала и распространила воззвания «к обществу». (с.34-35)

В качестве вещественных доказательств виновности подсудимых председатель предъявил следующие изъятые в ходе подготовки судебного процесса документы: первое издание журнала «Народная Расправа» за 1869г., «Общие правила организации», «Общие правила сети отделений», воззвание «К обществу», написанное Ткачевым и Дементьевой, фальшивый мандат Комитета «Народной расправы» с подписью М.Бакунина, многочисленные прокламации «Организации», и, помимо всего прочего, «Катехизис революционера», с которым многие из подсудимых впервые ознакомились только в ходе судебного разбирательства.

Далее А.О. Любимов зачитал прокламацию организации «Народной Расправы», содержавшую в себе подобного рода предпосылки: «Мы имеем только один отрицательный неизменный план беспощадного разрушения…» «Да, мы не будем трогать царя, если нас к тому не вызовет преждевременно какая-либо безумная мера или факт…» «…А теперь мы безотлагательно примемся за истребление его Аракчеевых, то есть, тех извергов в блестящих мундирах, обрызганных народной кровью…». Неудивительно, что после прочтения этого труда обвинение пришло к выводу, что « члены общества не признают иного способа уничтожить мнимое или действительно препятствие к достижению своих целей, как только убийство».

Цель «Народной расправы» по обвинительному акту состояла в следующем: «…видно, что после долгих споров с Нечаевым о способах к изменению государственного устройства России, в сознании членов организации, наконец, укрепилась мысль о необходимости начать действовать именно так, как советовал Нечаев, т.е. стремиться к произведению восстания в народе».

После оглашения обвинительного акта наступил момент для дачи показаний подсудимыми. П.Г. Успенский, К. Кузнецов, Н.Н. Николаев, И.Г. Прыжов дали весьма откровенные и схожие показания, сознались в связи с Нечаевым, в участии в тайной организации и убийстве Иванова. Другие – Д.П. Волховский, И.И. Флоринский, признавали лишь то, в чем были уличены, но в основном держались уклончиво. Однако при этом все подсудимые стремились доказать суду, что каждый из них является жертвой лжи Нечаева, который использовал их в качестве инструментов для достижения своих целей. Прыжов вообще заявил, что всё это время знал Нечаева «по имени Петров или Павлов». Кузнецов же признался в том, что видел – дело идет к революции, но «верил Нечаеву и потому согласился на участие в этом деле, что не сомневался в уверениях Нечаева о громадности этого дела, о его общности и его народности, о тесной связи его с Западом, с восстанием рабочего сословия».

Кроме этого, по сообщению заведующего секретной агентурой III отделения К.Ф. Филиппеуса, «почти все подсудимые пользуются малейшим случаем, чтобы выразить свой взгляд на существующий порядок, на его ненормальность, на необходимость иного, лучшего устройства общества». С душевной болью говорили нечаевцы о бедствиях народа и своем желании помочь ему, а А.Д.Дементьева сделала развернутое выступление по «женскому вопросу», указав на бесправие женщин как на фактор, непрестанно вооружающих их против правительства. Эта речь на процессе нечаевцев вошла в историю русского освободительного движения». По мнению Володина, Карякина и Плимака, «уже тогда процесс явно не оправдывал возлагавшихся на него свыше надежд, так как он постепенно превращался в обвинение против самого самодержавного строя».

О подлинной цели тайного революционного общества никто из его членов, кроме самого организатора, так и не узнал вплоть до судебного разбирательства. Об этом можно судить по показаниям Прыжова, Кузнецова, Пирамидова: «Какая конечная цель была в виду у общества… из первого разговора с Нечаевым я знал, что его конечная цель была крайне радикальная. Я спрашивал его о подробностях. Но он не говорил, а указывал на прокламации...» (И. Прыжов); «Собственно цель кружков организации была двоякая: одни члены должны были вербовать людей, а другие…действовать на народ непосредственно. Вопрос о том, что будет после восстания, Иваном Петровичем не разъяснялся…» (А. Кузнецов); «В чем состояла цель общества? Это было не более, как мне показалось, желание собрать людей единомыслящих в виду предполагаемого народного движения…» (Н. Пирамидов).

Что касается прокламаций «Народной расправы», которые члены организации должны были распространять, то, по показаниям Кузнецова, «значение «Народной расправы» Нечаев объяснял таким образом, что «изложены в ней ужасы народа затем, чтобы те лица, которым она попадается по назначению, давали читать прокламации, чтобы этим запугать общество».

Далее необходимо рассмотреть речи основных защитников подсудимых, князя Я.И. Урусова и В.Д. Спасовича. Нужно отменить, что защита действовала вполне солидарно с подсудимыми, сочувствовала им и старалась всеми возможными способами оправдать нечаевцев, или хотя бы смягчить их приговор.

Так, Урусов, стремился доказать суду, что «Народная расправа» - это тайное общество, а не заговор», коим оно было названо в обвинительном акте, причем общество безоружное, не имеющее определенных четко поставленных целей.

Тем самым князь, видимо, желал смягчить приговор нечаевцев, так как «заговорщиков, их начальников и сообщников наказываются смертью или каторгой. В тайных же обществах главные виновные наказываются также каторгою, но второстепенные и последние деятели подвергаются гораздо менее тяжкой ответственности». Помимо этого Урусов заявил, что «нечаевщину» необходимо рассматривать «как явление, зависящее от той среды, где оно возникло, носящее характер тех условий, с которыми оно образовалось. Эта среда может быть названа русским мыслящим пролетариатом…представителей которого мы видим здесь на скамье подсудимых настоящей категории…. Все эти люди, кроме Прыжова, чрезвычайно молоды один из них не достиг той обыкновенной степени зрелости, который бы в других странах давал….право на участие в политических делах» Таким образом защитник пытался доказать, что нельзя строго судить людей не имеющего большого жизненного опыта, которые в силу своей молодости и горячности попытались влезть в политические дела.

Спасович же больше рассуждал о личности Нечаева, чем о нечаевцах. Он заявил, что

«вообще можно сказать, если Нечаев выкроен по типу одного из героев романа Гончарова «Обрыв» - Марка Волхова, то кроме того, в нем ещё много хлестаковского. Вранье явилось в Нечаеве, по всей вероятности, потому, что в плане его действий была ложь, как средство для достижения известной цели». Точка зрения Спасовича совпадает с мнением газеты «Санкт-Петербургских ведомостей», в одном из выпусков который Нечаева также сопоставили с Хлестаковым. В качестве примеров лжи Нечаева защитник приводит миф об аресте в январе 1869г., вранье Бакунину и Огареву о своих мученичествах в России, сокрытие «Катехизиса революционера» от всех членов «Народной расправы». Касательно «Катехизиса» Спасович полагал, что это «есть эмиграционное произведение, произведшее на Нечаева известное впечатление и принятое им во многих частях в руководство». Таким образом, защитник стремился оправдать подсудимых доказательством того, что они все были ловко обмануты Нечаевым и использованы им в своих корыстных целях.

Открытый суд над участниками революционного заговора, естественно, вызывал небывалый интерес. Что касается публики, которая присутствовала на судебных разбирательства по поводу процесса нечаевцев, то среди нее, по сообщению Филлипеуса, «преобладала (в громадной степени) учащаяся молодежь. Она так быстро и дружно заполняла весь зал, что порядочная часть общества, являясь в суд на заседания, находила все места уже занятыми все тою же публикою…». Публика явно сочувствовала подсудимым, так как последние были выходцами из того же, что и она, студенческого общества.

Таковыми были условия, в которых судились нечаевцы. Собственно, все «блага» для подсудимых сводились к соблюдению законности. По мнению Н.А. Троицкого, «именно это и отличало нечаевский процесс как от предыдущих, так и от последующих процессов в царской России. То же самое надо сказать о гласности».

Дело нечаевцев кончилось 27 августа 1871г.. Что касается приговора, то, приняв во внимание и доводы защиты, и объяснения подсудимых, учтя, что Нечаев вербовал заговорщиков обманным путем, суд оправдал из 78 подсудимых больше половины – 42 человека. Однако для остальных 36, а в особенности для первой группы, приговор был довольно жесткий: «Успенский – 15 лет каторги в рудниках, Кузнецов – 10 лет каторги в крепостях, Прыжов – 12 лет каторги в крепостях, и Николаев – в крепостях 7 лет и 4 месяца, затем поселить в Сибири навсегда….Флоринского – в тюрьму на 6 месяцев, затем под надзор полиции на 5 лет… Ткачева – на 1 год и 4 месяца в тюрьму, Дементьеву – на 4 месяца. Томилову, Орлова, Волховского и Коринфского освободить».

Неудивительно, что приговор вызвал огромное разочарование среди общественности, пристально наблюдавшей все 3 месяца за ходом процесса и искренне сочувствовавшей всем нечаевцам. Помимо общественности реакционные верхи также были разгневаны приговором. Впрочем, по мнению Н.А. Троицкого, «разочаровал верхи не только приговор, но и весь ход судебного разбирательства, особенно же – крах расчета на унижение подсудимых». Вопреки надеждам властей дело нечаевцев вызвало много сочувствия у публики, в большей степени среди молодежи. Правительство же, очевидно, устраивало столь крупный и громкий политический процесс с видным расчетом опорочить своих противников перед общественным мнением. Более того, царская власть рассчитывал скомпрометировать на нечаевском процессе не только обвиняемых, но и международное революционное движение, в особенности Интернационал, именем которого прикрывался Нечаев.

Гласно вскрыв коренное различие между идеалами нечаевцев и методами «нечаевщины», процесс, таким образом, по мнению Троицкого, «не утопил революционеров в Нечаевской грязи – напротив, он смыл с них эту грязь».

Ещё один плюсом процесса нечаевцев стало то, что после него, не оправдавшее своих ожиданий, правительство начало изымать политические дела из общеуголовной подсудности, а затем 7 июня 1872 г. началась судебная контрреформа в России.

Что касается самого Нечаева, то он, по словам В. Засулич, « Во время арестов успел скрыться и бежал заграницу». Так 17 декабря 1896 года Нечаев прибыл в Швейцарию. С этого времени по приказу российского императора за революционером устанавливается настоящая заграничная погоня. По мнению А.Гамбарова, «никого, даже самого опасного революционера не разыскивала так царская полиция, как разыскивала она Нечаева».

После череды неудач жандармы пошли на хитрость и подкупили польского эмигранта Адольфа Стемпковского, знавшего Нечаева, чтобы тот сдал революционера полиции.

Судя по данным отчета об аресте Нечаева, «14 августа 1872 г., агентам III-го Отделения удалось, наконец, задержать С.Г. Нечаева в Цюрихе. Адольф Стемпковский…назначил последнему свидание в тот день в ресторане…Придя в ресторан, Нечаев был тотчас же арестован…и выдан, как «уголовный преступник», России».

Суд приговорил Нечаева к каторжным работам в рудниках в течении 20 лет, после чего он был заключен в Петропавловскую крепость, где в Алексеевской равелине умер в конце 1882 г., никогда более не выбравшись на свободу. Так завершилась судьба русского революционера.

Из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что «Процесс над нечаевцами» являлся наиболее громким судебным разбирательством в России второй половины XIX в, Он отличался от всех предыдущих процессов длительностью подготовки, гласностью и открытостью, количеством участников, их желанием не доказать собственную невиновность, а во время выступлений постараться обличить все пороки правительства и государственной верхушки того времени, указать на самые злободневные проблемы и несправедливости жизни, призвать народ к действиям. Этот процесс не оправдал ожиданий правительства, желавшего скомпрометировать революционное движение как в России, так и за рубежом. Нечаевцам же удалось расположить к себе общественность, осветить в своих показаниях самые злободневные проблемы, пошатнуть незыблемость самодержавия. Они вполне добились своей первоначальной цели и повлияли на народ.

Примерка © 2024 КотоМания - Информационный портал