24. Система родства и семейные отношения в раннепервобытной общине.

Юрий Семёнов

2. Раннее первобытное (первобытно-коммуннистическое) общество

2.1. Вводные замечания

Проблема эволюции первобытной экономики относится к числу наименее разработанных в этноэкономической литературе. Современные зарубежные специалисты по экономической антропологии (этнологии), как правило, вообще отказываются ставить вопрос о стадиях эволюции первобытных экономических отношений. Они в основном ограничиваются выделением и описанием различных форм экономических отношений, нередко при этом подчеркивая, что данные формы нельзя рассматривать как стадии развития.

Исследователей, стоящих на позициях марксизма, всегда характеризовало стремление подойти к первобытной экономике исторически. Однако обращаясь к первобытным производственным отношениям, они чаще всего изображали их эволюцию как процесс разложения первобытного коллективизма. При этом нередко упускалось из вида, что сам первобытный коллективизм не оставался неизменным. В течение длительного периода первобытно-коммунистические отношения развивались, меняли формы, одна их стадия развития сменялась другой. И даже когда они начали вытесняться и заменяться иными отношениями, этот процесс вряд ли можно охарактеризовать как разложение первобытного коммунизма.

2.2. Разборно-коммуналистические отношения

Для этапа раннего первобытного общества была характерна полная собственность раннепервобытного социоисторического организма[2 ], ранней первобытной общины как на предметы потребления, прежде всего пищу, так и на средства производства. Эта собственность проявлялась в том, что каждый член первобытной общины имел право на долю продукта, добытого другими ее членами, исключительно лишь в силу свой принадлежности к этой социальной единице.

Раннепервобытная община была подлинным коллективом, настоящей коммуной. В ней действовал принцип: от каждого - по способностям, каждому - по потребностям. Соответственно отношения собственности, отношения распределения в этой коммуне следует называть коммунистическими (первобытно-коммунистическими), или коммуналистическими. Раннепервобытное общество было обществом первобытно-коммунистическим, или коммуналистическим.

Понять причину существования на данной стадии общественного развития именно этих, а не иных экономических, производственных отношений помогают два важнейших понятия экономической этнологии: понятие жизнеобеспечивающего продукта и понятие избыточного продукта.

Жизнеобеспечивающий продукт - общественный продукт, абсолютно необходимый для поддержания физического существования членов первобытного коллектива. Весь общественный продукт, превышающий этот уровень, - продукт избыточный. Избыточен этот продукт вовсе не в том смысле, что не может быть потреблен членами общества, а лишь в том, что и без него возможно их нормальное физическое, а тем самым и социальное существование.

Пока весь общественный продукт был жизнеобеспечивающим, никакое другое распределение, кроме коммуналистического, не могло существовать. Любая другая форма распределения привела бы к тому, что часть членов общества получила бы меньше продукта, чем необходимо для поддержания их существования, и, в конце концов, погибла бы. А это привело бы к деградации и распаду самой общины. Появление сравнительно небольшого избыточного продукта также не могло сколько-нибудь существенно изменить ситуацию.

Таким образом, отношения полной собственности коллектива на весь общественный продукт, прежде всего пищу, диктовались объемом этого продукта в расчете на душу его члена, то есть продуктивностью общественного производства. А продуктивность общественного производства - это показатель уровня развития тех сил, которые создают общественный продукт, то есть производительных сил общества.

Возникнув, коммуналистические отношения постоянно развивались. Самая ранняя их форма начала возникать вместе с человеческим обществом. Эти отношения состояли в том, что каждый член праобщины получал свободный доступ к добыче. Он мог, никого не остерегаясь, подойти к туше, оторвать кусок и тут же съесть его. Если этого было недостаточно, он мог взять и потребить другой кусок. Но унести хотя бы небольшую часть мяса с собой он не имел права, ибо это означало бы отстранение всех остальных от доступа к данной части продукта. А это, как указывалось в предшествующем выпуске, считалось нарушением первой в истории человечества нормы поведения и сурово наказывалось. Беря кусок за куском, человек должен был следить за тем, чтобы в результате этих его действий ни один член коллектива не остался бы совсем без мяса. Это тоже расценивалось как отстранение им других членов коллектива от добычи и соответственно каралось. При этой форме коммуналистического распределения никто не получал свою долю от кого-то. Он просто брал ее из общего фонда. Поэтому такого рода отношения можно было бы назвать разборно-коммуналистическими.

Если судить по описаниям некоторых этнографов, в ряде исследуемых ими обществах такие отношения не только бытовали, но и были чуть ли не единственно существующими. Таково, например, относящееся к началу XX в. сообщение датского этнолога Кнуда Расмуссена об одной из групп эскимосов нетсилик (Северная Канада). «Люди одного и того же селения, - писал он об уткиликьялингмиют, - живут совместно летом и зимой в состоянии такого резко выраженного коммунизма, что у них не существует даже дележа охотничьей добычи. Все мясо поедается совместно столь быстро, сколь это возможно, хотя мужчины и женщины едят раздельно».[3 ]

Это и другие подобного же рода сообщения все же вызывают сомнения. Скорее всего в этих обществах, наряду с разборно-коммунистическими отношениями существовали и другие, более поздние формы коммуналистических отношений, на которые эти ученые не обратили внимания.

Одна из важных особенностей развития первобытных социально-экономических отношений заключается в том, что возникновение новой их формы не означало полного исчезновения старой. Оно на первых порах означало лишь сужение сферы действия старых форм. Последние еще долго продолжали существовать наряду со новыми, причем совершенно не обязательно лишь в форме пережитка. Как отмечают почти все исследователи, в развитых первобытных социоисторических организмах обычно одновременно действовало несколько разных систем распределения общественного продукта, а также и несколько форм обмена.

По-видимому, все бывшие предметом исследования этнологов первобытные общества давно уже миновали стадию, на которой разборно-коммуналистические отношения были единственными. Но во многих этих обществах разборно-коммуналистические отношения продолжали существовать наряду с более высокими формами социально-экономических связей. Чаще всего они сохранялись в сфере распределения пищи.

Суть разборно-коммунистических отношений заключалась в том, что вся пища находилась не только в полной собственности, но и в безраздельном распоряжении коллектива. Ею мог распоряжаться только коллектив в целом, но ни один из его членов, взятый в отдельности. Каждый член коллектива имел право на долю продукта, но она не поступала ни в его собственность, ни в его распоряжение, а только в его пользование. Он не мог ее употребить для какой-либо иной цели, кроме непосредственного физического потребления. Вследствие этого процесс потребления был одновременно и процессом распределения.

Наглядным воплощением основной особенности этих отношений - перехода пищи только в потребление индивида, в его желудок, но не в его собственность и даже распоряжение - был способ распределения и одновременно потребления пищи, бытовавший у целого ряда эскимосских групп. Большой кусок мяса шел по кругу. Каждый мужчина отрезал от него такую порцию, которую мог взять в рот, и передавал следующему, который проделывал то же самое. К тому времени, когда кусок возвращался к тому же человеку, последний успевал прожевать и проглотить первую порцию и отрезал вторую. И таким образом кусок циркулировал до тех пор, пока его не съедали. Подобным же образом шел по кругу и сосуд с супом. Каждый делал глоток и передавал следующему.

Сходные порядки существовали у некоторых групп бушменов. У них большой кусок также переходил от одного присутствующего к другому и каждый при этом брал для себя весьма умеренную долю. Если пищи было мало, то брали ровно столько, сколько можно было проглотить за один прием. В связи со сказанным выше нельзя не вспомнить, что в русском языке слово «кусок» происходит от глаголов «кусать», «откусывать».

В этом же способе распределения находила яркое выражение и еще одна важнейшая особенность данных отношений - обеспечение доступа к пище всех членов коллектива. Ни один член коллектива не мог удовлетворять свою потребность за счет подавления потребностей других его членов. Пока пища имелась - доступ к ней был открыт для всех.

В силу неотделимости процесса распределения от процесса потребления все, что еще не потреблено, продолжало на стадии, когда эти отношения были единственно существующими, находиться в полной собственности и распоряжении всего коллектива. Поэтому каждый член коллектива имел равное с остальными право на долю еще не потребленного продукта. Он мог взять часть его, но с таким расчетом, чтобы это не лишило остальных членов коллектива возможности удовлетворить свои потребности.

Основную массу жизнеобеспечивающего продукта в первобытном обществе составляла пища. Разборно-коммуналистические отношения и возникли прежде всего как отношения собственности на пищу и распределения пищи. Но, возникнув, они неизбежно распространялись и на все вещи, которые подлежали распределению между членами коллектива.

Вещи, находившиеся в разборно-коммуналистической собственности, не могли переходить ни в собственность, ни даже в распоряжение индивидов. Единственным собственником и распорядителем оставался коллектив в целом, а отдельные его члены могли лишь потреблять вещи, пользоваться ими. В силу того, что вещи находились в полной собственности и полном распоряжении коллектива, право пользоваться каждой из них имел любой член общества. Но если вещь была предназначена для индивидуального, а не коллективного пользования, то в каждый данный момент реализовать это право, т.е. физически потреблять ее, мог только один человек. В применении к таким условиям распределение было не чем иным, как реализацией отдельными членами коллектива их права пользоваться вещами, находящимися в полной собственности коллектива.

И здесь мы сталкиваемся с различием в распределении пищи и вещей, вытекающим из различия между физическим потреблением пищи и физическим потреблением вещей. Данную порцию пищи можно было потребить только раз. Съеденная пища переставала существовать и тем самым выпадала из последующего распределения. Иными словами, право на каждую конкретную долю пищи могло быть реализовано только один раз.

В отличие от пищи каждой конкретной вещью можно было пользоваться неоднократно в течение более или менее длительного времени. Поэтому неоднократный характер могло носить и распределение вещи. Право на потребление вещи могло быть реализовано в каждый конкретный момент только одним лицом. Пока он пользовался вещью, права всех остальных членов коллектива на эту вещь носили лишь потенциальный характер. Но как только он переставал пользоваться вещью, любой член коллектива мог реализовать это свое право.

У австралийцев йир-йоронт, как и у подавляющего большинства народов первобытного общества, вещи непрерывно переходили из рук в руки. И в числе других способов их перехода от одного лица к другому один из исследователей называет «апроприацию», определяя последнюю как такое взятие вещи без разрешения владельца, которое не представляет собой кражу, является законным.

Вполне понятно, что разборно-коммуналистической была собственность лишь на пищу, а также на те вещи, пользоваться которыми можно было лишь индивидуально. Вещи, которыми пользовались коллективно, не распределялись между членами коллектива и тем самым не шли в разбор. Они находились просто в коммуналистической собственности. В такой собственности находилась, в частности, земля и ее ресурсы.

Введение

Развитие науки имеет внутреннюю логику. Каждая эпоха выдвигает свои научные проблемы, среди которых есть частные и есть общие. Некоторые из них проходят через всю историю науки, но и они каждым новым поколением ученых решаются по-новому. Так, по мере развития истории первобытного общества делалось все более очевидным, что ключом к его пониманию может стать лишь глубокое проникновение в сущность социально-экономических отношений. Все настойчивее заявляла о себе необходимость выявления в структуре первобытного социума его жизненного центра, средоточия социально-экономических связей. Углубленные этнографические исследования социальной организации охотников и собирателей показали, что таким институтом является община, что это - форма существования первобытного доземледельческого общества. Вот почему в наше время изучение первобытной общины стало одной из важнейших задач науки о первобытном обществе, вот что определило цели и содержание настоящей работы.

Еще Ф. Энгельс, подчеркнув стадиальное отличие присваивающего хозяйства от производящего, на основе критерия присваивающего и производящего хозяйства построил периодизацию первобытной истории . Но почему же я говорю именно о доземледельческой общине, почему этот термин является для меня как бы синонимом общины охотников и собирателей, общины, характерной для стадии присваивающего хозяйства? Потому, что именно земледелие было генеральной линией развития в эпоху, которая ознаменовалась переходом от присваивающего хозяйства к производящему и связанной с ним коренной перестройкой всей социально-экономической структуры. Именно земледелие сыграло в этом процессе ведущую роль.

История первобытной общины охотников и собирателей начинается с возникновения человеческого общества и заканчивается с переходом его к производящей экономике и разложением первобытнообщинной формации. На протяжении этой эпохи сформировался человек современного вида, люди заселили целые континенты, были заложены основы последующего социального и культурного развития человечества. Эта эпоха, согласно археологической периодизации, соответствует палеолиту и почти всему мезолиту. В настоящее время на стадии охоты и собирательства все еще находятся (или находились недавно) экономически наиболее отсталые народы земного шара, которым и посвящено наше исследование.

История первобытного общества как один из разделов всеобщей истории стоит на грани двух исторических наук - этнографии и археологии. Два потока, вливаясь в ее русло, смешивают в нем свои воды. История изучает первобытное общество вне зависимости от времени и места, ведь на земле все еще существуют (или существовали недавно) этнические общности, живущие в условиях первобытнообщинной формации. Это отличает историю первобытного общества от других разделов всеобщей истории и делает ее, по существу, историей первобытнообщинной формации, а источниковедческая база и методология делают ее комплексной наукой. Археология и палеоэтнография изучают историю первобытнообщинной формации в древности, этнография - в современную эпоху. Только этнография позволяет дать углубленную социально-культурную интерпретацию археологических памятников, как бы насыщая их плотью и кровью . Этнография и археология - источниковедческая основа и настоящего исследования.

Характеризуя первобытную общину охотников и собирателей - одну из ранних форм общественной организации, сохранившуюся до наших дней и доступную непосредственному наблюдению, - я не пользуюсь имеющим некоторое распространение делением первобытных доземледельческих обществ на высших и низших охотников и собирателей, ибо при таком делении игнорируется фундаментальное сходство их общинных организаций. Конечно, не все народы, общинам которых посвящена моя работа, находятся на одном уровне общественного и культурного развития. Некоторые, например калифорнийские индейцы, при сходстве их общинной структуры со структурами остальных народов в развитии других социальных институтов ушли дальше. Но в совокупности все они находятся на самой ранней из существующих в настоящее время стадий первобытнообщинной формации. Всестороннее изучение этих народов проливает свет на культуру и социально-экономические отношения в эпоху палеолита, мезолита и раннего, доземледельческого неолита. У всех этих народов община - универсальная ячейка общественной структуры. Археологические материалы позволяют говорить о том, что и в глубокой древности община занимала аналогичное место.

Чем же это объясняется?

Первобытная доземледельческая община - самая ранняя из известных науке стадий развития общины . Универсальность общинной организации на этом уровне развития общества связана с жизненной необходимостью ее для общества в целом (его сохранения и стабильности в сложных естественных условиях) и для каждого члена в отдельности. Техническая вооруженность общества слишком низка, а зависимость от природных условий слишком велика для того, чтобы человек мог вести борьбу за существование, не объединяясь с другими людьми. Более того, люди «не могут производить, не соединяясь известным образом для совместной деятельности и для взаимного обмена своей деятельностью. Чтобы производить, люди вступают в определенные связи и отношения, и только в рамках этих общественных связей и отношений существует их отношение к природе, имеет место производство» . К тому же люди по самой своей сущности были и остаются общественными существами. Первобытная община -это естественно сложившийся коллектив, который возник одновременно с возникновением самого человеческого общества, с возникновением производства, это форма организации совместного хозяйства первобытного социума, ведущий производственный коллектив первобытного общества. Поэтому и вся соответствующая формация с полным основанием может называться первобытнообщинной. Первобытная община определяет социально-экономический облик этой формации.

Общественно-экономическая формация - это исторически определенная ступень общественного развития со свойственным ей особым способом производства, своим историческим типом общественных отношений. А так как основным производственным коллективом, средоточием социально-экономических отношений первобытного общества на всем протяжении его истории была община, не будет преувеличением утверждать, что главное содержание развития первобытнообщинной формации - развитие первобытной общины, а способ производства, свойственный этой формации, первобытнообщинный способ производства.

Первобытные охотники и собиратели до настоящего времени живут в разных социально-исторических и естественно-географических условиях, в соответствии с которыми они вынуждены строить, а при необходимости перестраивать свой общественный быт и культуру. Для их общественной организации характерны гибкость, подвижность, приспособляемость, как ни противоречит это распространенным представлениям о первобытности. Иначе первобытное общество не смогло бы пережить резкие смены климатических условий в плейстоцене и голоцене, заселить новые материки. Все это к тому же осложнялось крайней разобщенностью населения.

Предлагаемая в настоящей книге модель общины как относительно стабильного общественного института и как совокупности подвижных, меняющих свой состав и величину хозяйственных групп является оптимальной формой социальной адаптации; последняя позволила человеческому обществу сохраниться и освоить почти все экологические зоны земного шара. Она была создана обществом при самом его возникновении, а затем видоизменялась и совершенствовалась на протяжении всей истории первобытности. Называя общину оптимальной формой социальной адаптации, я имею в виду лишь ведущую тенденцию. Возможности к адаптации, заложенные в общине, не могут быть реализованы в каждом отдельном случае.

Первобытная община - форма социальной адаптации к условиям среды, как естественной, так и социальной. Это - наиболее динамичная организация самого первобытного социума. Пластичность, подвижность первобытной доземледельческой общины - вот в чем причина необычайной устойчивости этого института. Именно благодаря названным свойствам община дала первобытному обществу возможность сохраниться в самых неблагоприятных экологических условиях, в кризисных демографических ситуациях, пережить войны, эпидемии, голод и другие потрясения, эти свойства сделали общину ведущей общественной формой первобытнообщинного строя.

Строя предположение, что община возникла одновременно с возникновением самого человеческого общества, что первобытная община была первой и основной формой человеческого общежития, я руководствуюсь принципом историко-материалистического монизма, утверждающего генетическую первичность материально-производственной деятельности и соответственно тех структурных единиц общества, тех социальных институтов, в которых эта деятельность реализовалась. Ведь община как «первобытный тип кооперативного или коллективного производства» , как выражение низкого уровня развития производительных сил и вследствие этого слабости отдельного человека была наиболее естественной формой общественной жизни людей на заре их истории. Более того, она была единственно возможной формой их существования.

Вместе с тем хозяйство, основанное на охоте и собирательстве, ставило экологически обусловленные пределы численному росту первобытных коллективов. Община - форма социальной адаптации первобытного коллектива не только к среде, но и к условиям деятельности, в первую очередь охотничьей, связанной с добыванием пищи. Анализ современных первобытных социальных структур показывает, что община является их ключевым социально-экономическим институтом, и у нас нет никаких оснований - ни фактических, ни теоретических - допускать, что когда-либо было иначе. Менялись лишь формы общины, но сама община как социальный институт сохраняла на протяжении всей истории первобытного общества свое значение, свою ведущую социально-экономическую роль. Община - как бы элементарная клетка первобытного социального организма, из нее формируются другие элементы социальной структуры. Подобно тому как одноклеточный организм является основой более сложных биологических форм, община - основа развития более сложных (а иногда и более простых, как, например, простая семья) социальных форм.

В каких бы условиях первобытные доземледельческие общества ни развивались, принципы их организации имеют универсальный характер.

Им свойственны, во-первых, адаптивность и пластичность, о чем свидетельствует их приспособляемость к меняющимся условиям, во-вторых, наличие первичной, универсальной, адаптивной динамической системы, основным, исходным звеном которой является община (динамизм этой системы выражается в способности к развитию и трансформации, на ее основе осуществляется переход на более высокие уровни социально-экономического развития), в-третьих, базисные и надстроечные явления, которые распространяются на все социальные институты, но не равномерно: общине базисные, социально-экономические явления свойственны в наибольшей степени.

Компоненты первобытных культур образуют два крупных блока. Первый характеризуется бесконечной вариативностью элементов материальной и духовной культуры, второй, напротив, - однотипностью. Его характеризуют базисные, социально-экономические признаки. Иными словами, существует неограниченное количество культур и ограниченное количество общественно-экономических структур. В диалектическом сочетании этих двух блоков -единство и в то же время многообразие первобытного общества как социально-культурного целого. Традиционные общества охотников и собирателей, развитие которых протекало в различной географической и этнической среде, однотипны почти во всем, что касается социально-экономических основ их существования, и подчас глубоко различны во многих других отношениях. Можно представить первобытные общества, в которых те или иные социально-идеологические институты, те или иные компоненты материальной или духовной культуры принимают самый различный облик, а иногда и полностью отсутствуют (и такие общества действительно существуют), но нет и не может быть первобытного общества без однотипной в своих основных признаках общины как ведущего социально-экономического института.

Если рассматривать современную доземледельческую общину как социальный институт, прошедший длительный путь развития, то окажется, что более низкие уровни интегрированы ею; их генезис как бы скрыт в более высоком типе организации и может быть «извлечен» из нее. Этот методологический принцип сформулировал К. Маркс: «Категории, выражающие его (буржуазного общества. - В. К. ) отношения, понимание его организации, дают вместе с тем возможность проникновения в организацию и производственные отношения всех отживших общественных форм, из обломков и элементов которых оно строится, частью продолжая влачить за собой еще непреодоленные остатки, частью развивая до полного значения то, что прежде имелось лишь в виде намека... Анатомия человека - ключ к анатомии обезьяны... Намеки более высокого у низших видов животных могут быть поняты только в том случае, если само это более высокое уже известно» . В этих словах заключена суть ретроспективного метода социального познания, посредством которого неизвестное прошлое познается через известное настоящее, причина - по ее следствию. Этот метод дает возможность судить о социально-экономических структурах давно прошедших исторических эпох по их элементам, сохраненным и развитым современными обществами. Не следует, предупреждает К. Маркс, дискредитировать этот метод, нивелируя исторические различия, отождествляя прошлые формы с существующими . Не следует и смешивать ретроспективный метод с эволюционистским методом пережитков.

Итак, познание сущности и происхождения предмета необходимо начинать с анализа той фазы, на которой с наибольшей полнотой проявляются его потенциальные возможности и ведущие признаки. Исследование уже сформировавшегося объекта проясняет его прошлое, которое сохраняется как бы в латентном состоянии. «Незнание прошлого неизбежно приводит к непониманию настоящего. Но, пожалуй, столь же тщетны попытки понять прошлое, если не представляешь настоящего» . Этот принцип может быть также положен в основу исследования происхождения и истории первобытной общины, при этом анализ следует начинать с доземледельческой общины, какой она дошла до нас и засвидетельствована этнографией, т. е. с первобытной доземледельческой общины в ее наиболее зрелой форме.

Первобытная община базируется на коллективной собственности на землю, которая выступает как главное условие и средство производства, источник всех материальных ресурсов, являющихся основой существования общины. Члены первобытной общины относятся к земле «как к собственности коллектива, притом коллектива, производящего и воспроизводящего себя в живом труде. Каждый отдельный человек является собственником или владельцем только в качестве звена этого коллектива, в качестве его члена» . Общественная собственность на землю и естественные ресурсы - результат естественного единства производителя и условий производства. Существует еще личная собственность на предметы, в которые вложен труд индивидуума, а значит, и на сделанные им орудия труда. Общинную собственность на землю не следует абсолютизировать, так как на деле общины нередко добывают средства существования и на других участках племенной территории. Общины иногда не имеют фиксированной связи с определенной территорией, но и в этих случаях они относятся к земле как к своей собственности - ведь присваивается не земля, а естественные продукты земли. «Отношение к земле как к собственности всегда опосредствовано захватом (мирным или насильственным) земель племенем, общиной, имеющей более или менее естественно сложившуюся или уже исторически развитую форму» . Община как естественно сложившаяся форма, в которой возникает общество, опосредствует отношение индивида к земле. Присвоение земли как предпосылку производства она преобразует в общинную собственность на землю.

Первая, самая ранняя форма собственности - это отношение возникающего общества к естественному условию производства, к земле. И если общество возникло в форме общины, то можно утверждать, что коллективное производство даже на этой, исходной стадии его развития основывалось на собственности на естественные ресурсы той территории, которую община осваивала, на собственности общинной.

Исследование первобытной общины связано с изучением первобытной экономики. Без изучения экономики невозможно понять становление и развитие самой первобытнообщинной формации. Это изучение осложняется нерасчлененностью базисных и надстроечных явлений, характерной для всех докапиталистических формаций, но особенно первобытнообщинной. Это обусловлено спецификой производственных отношений, преобладанием личностных отношений. И все же, несмотря на своеобразие экономических отношений в эпоху первобытности, на свойственный ей синкретизм, тесно связывающий и в действительной жизни, и в восприятии людей сферу производства с внеэкономическими формами деятельности, наиболее общие категории экономической науки - абстрактный труд и рабочее время, производство и потребление, разделение труда и обмен деятельностью - остаются инструментом научного познания и первобытной экономики. Эти объективные экономические категории и понятия сохраняют свое методологическое значение для анализа первобытной экономики, несмотря на то что, например, рабочее время, да и весь производственный процесс оценивается первобытным человеком иначе, чем это делают люди, стоящие на более высоких уровнях социально-экономического развития, а затраты труда в продукте измеряются не общественно необходимым средним трудом, как при действии закона стоимости, а непосредственным трудом, затраченным на него. Все сказанное относится и к категории собственности. Первобытная община, для которой характерна природное единство с объективными, естественно сложившимися условиями производства, выступает, согласно Марксу, в качестве «первой великой производительной силы», а само это единство - как «особая форма собственности» .

Собственность - это присвоение людьми предметов природы или продуктов культуры внутри и посредством определенной общественной формы. Отношения между людьми в процессе этого присвоения и составляют содержание понятия «собственность». Первобытнообщинная собственность - объективное отношение, складывающееся внутри первобытной общины. Но оно воспринимается людьми субъективно; с оформлением родовой организации они рассматривают его сквозь призму последней. Это - одна из причин того, что общинная собственность порою выступает в сознании людей как собственность родовая. Такое субъективное восприятие отношений собственности не исключает, конечно, того, что по мере развития рода он в лице части его членов может стать и фактическим субъектом собственности, но этот процесс не является необходимым, более того, он ведет к нарушению экономического и социального равенства внутри первобытной общины - одного из важнейших ее принципов

Объективные экономические отношения внутри общины находят многообразное, нередко противоречивое, нормативное выражение. Следует, однако, отличать экономические отношения собственности от их идеологического выражения.

Формальная родовая собственность на землю еще не свидетельствует о фактической экономической собственности рода на землю и естественные ресурсы. Не свидетельствует она и о том, что в прошлом род был экономическим институтом.

Когда говорят о первобытной или родовой общине, то нередко смешивают ее с родом, отождествляя понятия «род» и «община», а это - ошибка. Чтобы правильно понять проблему соотношения первобытной общины (греч. демос) и рода (греч. генос), необходимо уяснить сущность обеих форм общественной организации. Важнейшие признаки рода - происхождение от общего предка, или кровное родство, и экзогамия, т. е. запрет вступать в брак в пределах рода. Род, следовательно, не состоит и не может состоять из семей. Открытие этого свойства рода принадлежит Л. Г. Моргану. По словам Ф. Энгельса, Морган таким образом раскрыл сущность рода. Между тем община в ее исторически засвидетельствованных формах всегда состоит из семей и уже поэтому не может отождествляться с родом. Все типы первобытных общин, известные науке, конституируются на отношениях кровного родства и свойства, т е родства по браку, а также, как показывают многочисленные факты, на отношениях, вовсе не основанных на родственных связях. Члены общины, мужья и их жены, не являются кровными родственниками, они ведут происхождение от разных предков и принадлежат к разным родам. Правда, экзогамия может быть свойственна и общине, более того, исторически общинная экзогамия предшествовала родовой, подобно тому как община предшествовала роду. Общинная экзогамия появилась до возникновения родовой экзогамии и, вероятно, послужила основой для последней. Но общинная экзогамия не абсолютна и не является обязательным признаком общины. Своеобразие общинной экзогамии состоит в том, что она запрещает вступать в брак в пределах общины, несмотря на то что последняя состоит не только из кровных родственников, но и из чужеродцев. Этим общинная экзогамия отличается от родовой, которая является, по словам Энгельса, «негативным выражением того весьма определенного кровного родства, в силу которого объединяемые им индивиды только и становятся родом» . Возникновение института экзогамии обусловлено не только стремлением избежать биологически вредных последствий кровосмешения, как иногда думают, но и целями не биологического, социального характера - прежде всего необходимостью укрепления межобщинных связей.

Род - это экзогамная группа лиц, объединенных кровнородственными, социально институциализированными связями; община в ее исторически засвидетельствованных формах - относительно стабильное объединение семей, представителей по крайней мере двух родов. Община преследует в первую очередь экономические цели, род в целом-нет, в разные эпохи и в разных условиях его члены могли выполнять только отдельные экономические функции. Часть рода - все замужние женщины или все женатые мужчины - уходит в силу закона экзогамии в другие родовые общины, присоединяется к другим родам и таким образом перестает непосредственно участвовать в экономической деятельности своего рода; община, состоящая из семей, в отличие от рода является единым социально-экономическим коллективом. Значение рода, особенно на сравнительно поздних стадиях его развития, велико. Сформировавшись на основе общины, род затем сам выступает как социально организующий и регулирующий институт. Но происхождение и место той и другой формы социальной организации различны, во многом различны и их функции.

Что понимается под институциализацией родовых связей? Объективное кровное родство, в силу которого экзогамная группа становится родом, должно пройти через коллективное сознание и воплотиться в социальные институты (запрет брака между членами рода, родовая взаимопомощь, родовые обряды и культы, в том числе культ предков, мифических или реальных, представление о мистической, тотемической или иной связи между членами рода), в понятие о роде как социальной общности особого типа, в соответствующем термине, в обычае адопции, т. е. принятии в род, и т. д. Оно может найти выражение в связи рода с определенной территорией, с родовыми святилищами на ней, в представлении об особых существах-покровителях рода, обитавших на этой территории, и т. п. Конечно, далеко не все эти институты и представления существуют одновременно, но в какой-то форме институциализация и идеологизация рода всегда существуют, это и делает его социальным институтом. Необходимо различать объективные связи и их субъективное преломление в сознании людей. Кровнородственные связи существуют объективно, социальнородственные конструируются самим обществом на основе кровнородственных связей или даже независимо от них.

Почему род, не будучи экономической общностью, все же считается иногда владельцем общинной земли? Ответ на этот вопрос содержится в институциализации рода. Возникнув и оформившись как социальный институт, род, как отмечалось выше, сам выступает в качестве социально организующего и регулирующего механизма. В лице своей локализованной части он принимает на себя некоторые функции общины, в том числе экономические. Это, однако, необязательное условие для того, чтобы появилось представление о родовой собственности на землю. Я уже говорил, что объективная, реально существующая общинная собственность на землю с появлением родовой организации может субъективно восприниматься людьми как родовая собственность. Социальной психологии вообще свойственно воспринимать объективные, реальные отношения сквозь призму идеологических и институциализированных наслоений. И в данном случае необходимо различать объективные связи и их субъективное преломление в общественном сознании. Представление о роде как собственнике земли - не пережиток того времени, когда род был якобы фактическим собственником земли, а новообразование, продукт развития и укрепления рода как социального института. Оно могло возникнуть лишь после того, как родовая организация уже стабилизировалась, т. е. сравнительно поздно. Не всякое явление, противоречащее, казалось бы, логической системе других явлений, - пережиток прошлых эпох. Напротив, оно может возникнуть в процессе оформления новой системы отношений.

Исследователи нередко смешивают идеологическое отношение рода к территории, на которой находятся тотемические святилища, обитают мифические покровители рода, с собственностью на землю в экономическом смысле, субъектом которой род в целом никогда не выступает и не выступал в прошлом. Это происходит, возможно, потому, что сами члены родовой общины зачастую не различают идеологическое отношение к земле и экономическую по своему содержанию собственность на землю. На вопрос: «Чья это земля?» - они отвечают: «Такого-то рода». На неточно поставленный вопрос следует неточный ответ. Однако эти явления и по своему происхождению, и по существу различны.

В локально-родовых общинах, все члены которых, за исключением жен или мужей, пришедших из других родовых общин, принадлежат к одному роду (такой род я называю локализованным), сородичи составляют большинство.

Данное обстоятельство тоже могло порождать представление о родовой собственности на землю общины. Но это иллюзорное представление, так как реальным субъектом экономических отношений, в том числе отношений собственности, остается община в целом. Нельзя же исключить людей, влившихся в нее из других общин, но не принадлежащих к локализованному роду, - ведь эти люди принимают активное и равноправное участие в производстве и присвоении общественного продукта. В чем еще выражается собственность на промысловую территорию и ее ресурсы в первобытной общине? Если бы люди, влившиеся в общину, были лишены права наравне с другими членами общины экономически осваивать землю общины и ее ресурсы, это означало бы, как говорилось выше, нарушение экономического и социального равенства внутри общины, существование внутри ее экономически привилегированной группы. В эпоху расцвета общинно-родового строя такие отношения еще не получили распространения. Надо сказать, что локально-родовые общины - далеко не единственный тип общин, характерных для этой эпохи. Наряду с ними существуют гетерогенные общины, состоящие из представителей нескольких родов (помимо жен и мужей), и все эти люди, подобно членам локально-родовых общин (включая жен и мужей, пришедших из других родов), полностью интегрированы своими общинами. Это свидетельствует о том, что не род и не локализованная часть рода, а именно община в целом является единым социально-экономическим коллективом и, следовательно, ведущей социально-экономической ячейкой первобытного общества.

Что же следует понимать под экономическим единством первобытного социума? Во-первых, совместный труд, совместное ведение хозяйства, ту или иную форму разделения труда и обмена деятельностью. Во-вторых, общую собственность на основное средство производства - на землю. В-третьих, коллективное распределение продуктов труда. Но можно ли говорить об экономическом единстве рода?

Например, в силу родовой экзогамии часть членов рода А уходит в род Б, где она живет и трудится. О совместном груде, совместном ведении хозяйства всех представителей рода говорить, как правило, не приходится. Можно, правда, вспомнить обычай родовой взаимопомощи, когда сородичи, принадлежащие к разным общинам, помогают друг другу в повседневных делах, участвуют в совместных работах, обрядах и т. д. Но, как правило, члены одного рода, ушедшие в другие общины по браку, трудятся в разных общинах. Сохраняет ли член рода А, ушедший в род Б, право собственности на средства производства своего рода, скажем на землю? Номинально да. Вернувшись в свой род, он может снова претендовать на его землю. Ведь род нередко заявляет притязания на определенную территорию - вопрос лишь в том, можно ли рассматривать это явление как экономическое по своему содержанию. Ведь если даже род - номинальный собственник земли, фактическим ее собственником выступает родовая община, включающая выходцев из других родов и других общин. Член рода А имеет такое же экономическое право на охотничье-собирательские угодья, на обрабатываемую им землю общины, в которую он влился, на ее продукты, как и те, кто принадлежит к этой общине по рождению и трудится на этой земле. А о каком еще праве собственности - в экономическом смысле слова - может идти речь в первобытном обществе?

Фактически член рода теряет это право, если не трудится на земле своего рода, потому что для родового общества характерна, по словам Ф. Энгельса, «собственность, добытая своим трудом» , и только такая собственность признается обществом.

Покинув свою родовую общину, член рода, как правило, перестает участвовать и в распределении продуктов, созданных членами его рода. Таким образом, экономического единства всего рода в действительности не существует. Все те признаки, которые позволяют говорить об экономическом единстве первобытного социума, свойственны не роду, а общине.

Есть ли основание считать исключением из правила такие формы приобщения жены или мужа к роду партнера по браку, вследствие которых оба они рассматриваются обществом как члены одного рода? У некоторых народов отмечены эти сравнительно поздние формы родовой организации. Но не следует забывать, что, хотя муж и жена являются в глазах общества представителями одного рода, в действительности они происходят из разных родов и не состоят в кровном родстве. Научная точность и объективность требуют рассматривать их как представителей разных родов. Принадлежность мужа и жены к одному роду условна, субъективна, ибо так считает общество, в котором живут супруги, и они сами. Наука руководствуется иными критериями.

Исходя из того, что экзогамия - признак, выражающий сущность рода, что семьи при наличии родовой организации объединяют представителей разных родов, можно заключить, что ведущая функция рода, как бы ни развивались и ни менялись формы родовой организации, - регулирование семейно-брачных отношений. Эта важнейшая функция, видимо, была первопричиной образования рода. Данный социальный институт в процессе развития родовой организации может выполнять и другие функции, но они второстепенны и производны. И по своим функциям, и по структуре первобытная община идеально приспособлена к добыванию средств существования в меняющейся экологической среде, к взаимодействию с этой средой, к самовоспроизводству в условиях этой среды. Родовые и общинные структуры - принципиально различные формы социальной организации.

Этнографии известны первобытные доземледельческие общества, где вообще нет родовой организации - она или исчезла, или еще не сложилась. То обстоятельство, что и таким обществам свойственна общинная организация, указывает на первичность этого института и его значение в жизни первобытного человечества. Ведь прежде чем возникла родовая организация, уже должна была существовать община - такая форма организации первобытного общества, без которой немыслимо само его существование. Формирование рода возможно только на основе общины как исходной формы организации первобытного социума, притом общины, вступившей в регулярные брачные отношения с другой или другими общинами.

Признание общины основной социально-экономической ячейкой первобытного общества, тем институтом, внутри которого функционирует родовая организация, разумеется, не умаляет значения последней. Необходимо лишь выяснить истинное соотношение между этими институтами, понять их социальные функции, их роль и место в жизни социального целого.

Община - микрокосм первобытного человека. Она опосредствует его отношение не только к земле, к природе в целом, но и к социальным и идеологическим институтам. В общине или через общину проходит вся жизнь первобытного человека. Будучи совокупностью семей, она выполняет функции не только производства средств к жизни, но и воспроизводства, продолжения самой жизни. Последнее не следует понимать в чисто биологическом смысле - община «производит» человека не только как биологическое, но и как общественное существо, в общине происходит его социализация. Все это делает ее и центром общественной жизни, в ней сосредоточены основные сферы жизни первобытного социума.

В первобытном обществе материальное производство и воспроизводство самого общества - две стороны единого процесса, и последнее находится в тесной, диалектической связи с развитием производительных сил. Когда биологически обусловленные связи, еще господствующие в обществе, перестают давать достаточный простор развитию производительных сил, они все более и более приспосабливаются к потребностям развивающегося производства, которое начинает доминировать все явственнее. И процесс этот, естественно, намечается очень рано, одновременно с возникновением самого общественного производства.

Итак, род и община никогда полностью не совпадают, наблюдается лишь их сближение различной степени. При наличии родовой организации община состоит из представителей разных (минимум двух) родов, связанных между собой семейно-брачными отношениями. Эти отношения могут строиться по-разному. Как правило, муж уходит в общину жены (уксорилокальный брак) или жена уходит в общину мужа (вирилокальный брак). Брак может быть также авункулокальным (поселение семейной пары в общине брата матери мужа), амбилокальным (поселение семейной пары в общине либо жены, либо мужа) или неолокальным (основание новой общины). Дислокальный брак, при котором муж и жена остаются в своих общинах, очень редок и для охотников-собирателей совершенно нехарактерен.

Община находится в сложном диалектическом единстве с такими формами социальной организации, как род, семья, хозяйственная группа, племя, с разнообразными общественными и производственными группировками внутри и вне общины, но она не тождественна им. Об этом свидетельствует этнография, имеющая дело с первобытной доземледельческой общиной в ее развитом состоянии, и у нас нет оснований полагать, что в этом отношении что-либо принципиально менялось и в прошлом, несмотря на эволюцию самой общинной организации.

Принцип историзма - один из важнейших методологических принципов изучения истории общественных форм - лежит в основе настоящей работы. Первобытнообщинной формации, как и другим эпохам в истории человеческого общества, была свойственна своя внутренняя динамика. С развитием общества менялись и формы общинной организации. Мысль о том, что общинная организация исторически развивалась и что это развитие отражало внутреннюю логику развития соответствующих общественных формаций - одна из основополагающих идей настоящего исследования.

Несмотря на то что мировая этнографическая литература накопила обширный конкретный материал, характеризующий доземледельческую общину у различных народов мира, этот важнейший институт первобытного общества очень долго выпадал из поля зрения авторов общих теоретических сочинений. Он начал привлекать особое внимание лишь в последние десятилетия в связи со все более глубоким исследованием основ общественной жизни первобытных народов, со все возрастающим интересом к изучению социально-экономических отношений, хотя и сейчас эта ведущая социально-экономическая ячейка первобытности изучена хуже других общественных институтов эпохи.

Историографический обзор литературы, посвященной общине, не входит в задачу предлагаемого исследования. На страницах этой книги читатель найдет ссылки на конкретные и обобщающие теоретические работы, а там, где необходимо, их критический анализ. Однако о вкладе американских ученых в изучение первобытной общины необходимо упомянуть особо. Их исследования положили начало одному из современных направлений в развитии американской, а затем и мировой этнографии . Остановимся подробнее на работах Дж. Стьюарда, автора концепции культурной экологии и теории многолинейной эволюции . По его мнению, охотники и собиратели строят свои социальные институты в соответствии с особенностями добываемых ими средств существования. Так, охота на животных, передвигающихся большими стадами, например бизонов или оленей карибу, заставляет людей сохранять крупные, прочные объединения на протяжении всего года. Но если животные не мигрируют и рассеяны небольшими стаями, люди предпочитают охотиться маленькими группами или в одиночку. Соответственно меняется и структура сообществ: в первом случае это подвижные многосемейные объединения, характерные, например, для атапасков и алгонкинов Канады, во втором - небольшие локализованные патрилинейные общины. Структура последних одинакова, несмотря на различия природной среды: бушмены, австралийцы и индейцы Южной Калифорнии обитают в пустынях и полупустынях, пигмеи Центральной Африки - в тропических лесах, а индейцы Огненной Земли - на гористых, заросших лесом островах с холодным и дождливым климатом. Как полагает Дж. Стьюард, все дело в том, что им приходится приспосабливать свои социальные институты к особенностями добываемой ими пищи. Так, эскимосы вынуждены селиться отдельными семьями, потому что коллективное добывание пищи в таких условиях малоэффективно. Но такой же характер расселения свойствен и шошонам Невады, живущим в совершенно иной экологической среде: здесь это связано с тем, что охотничья добыча редка и в питании преобладают продукты растительного происхождения. Однако если в ранних работах Дж. Стьюард рассматривал семью у шошонов как самообеспечивающееся и автономное единство, то в более поздних он признал, что у охотников и собирателей индивидуальные семьи имеют тенденцию к объединению в постоянные сообщества - общины.

Не вдаваясь в обсуждение теоретических взглядов Стьюарда в целом, отмечу лишь односторонность и узость такого фактора, как особенности добываемой охотниками и собирателями пищи. Фактор этот действительно играет важную роль, но, как будет показано ниже, не он один определяет структуру первобытных общин. Ограниченностью и схематизмом отличается типология охотничье-собирательских общин: многосемейных и прочных, но подвижных в одних случаях, локализованных, но имеющих тенденцию к распадению на отдельные семьи - в других. Согласно Стьюарду, технологическая вооруженность первобытных обществ едина, тогда как их социальные структуры вследствие экологических различий разнотипны. По моему мнению, напротив, культуры первобытных доземледельческих обществ, живущих в различных экологических и исторических условиях, отражают эти различия, тогда как их социально-экономические структуры в основе своей едины, и это фундаментальное единство - закономерное выражение их стадиальной близости.

Вместе с тем следует отдать должное Стьюарду, указавшему на структурное сходство многих, хотя и далеко не всех, доземледельческих обществ, обитающих в различной природной и этнической среде, хотя вся совокупность социально-экономических условий, лежащих в основе единства и многообразия охотничье-собирательских общин, осталась им не выявленной. Многие взгляды Стьюарда в свете более поздних исследований были пересмотрены и отвергнуты, но в свое время они оказали большое стимулирующее воздействие на изучение первобытной общины.

Первобытное общество обладает большим запасом внутренних возможностей для развития, оно, несмотря на кажущиеся консерватизм и застойность, активно приспосабливается к меняющимся условиям, порождая многообразие общественных форм, в чем заключается залог его движения вперед. Некоторые из этих форм, свойственные отдельным группам первобытного человечества, вероятно, вообще не дошли до наших дней, и мы можем судить о них лишь по косвенным археологическим данным.

Утверждение другого американского теоретика, Э. Сервиса, что одни типы общин у современных охотников и собирателей - патрилокальные, или вирилокальные, строго экзогамные, - существовали с глубочайшей древности, а другие, в которых перечисленные признаки отсутствуют, появились лишь под воздействием европейской колонизации , малодоказательно. Конечно, при столкновении с колонизацией в первобытном обществе происходят порою далеко идущие изменения, но в каждом случае они должны стать объектом внимательного и всестороннего изучения. Нельзя приписывать только воздействию колонизации или соседних, более высоких цивилизаций возникновение общественных форм, не укладывающихся в априорные схемы социального развития. На взглядах Сервиса, как и других теоретиков, склонных к отвлеченному схематизму, отрицательно сказывается, в частности, невнимание к экологическим и демографическим факторам, непосредственно воздействующим на первобытное общество и моделирующим его структуру. Чем в более сложной экологической ситуации оказывается общество, тем ему требуется большая свобода от ограничений, налагаемых обычаями и традициями локальности, собственности на угодья и т. п., тем ему нужны большие подвижность и динамизм. В благоприятных условиях общество формирует относительно более устойчивые общественные формы. Модель общины как относительно стабильной общности, обладающей вместе с тем внутренней динамикой, которая проявляется в ходе освоения территории и активного приспособления к условиям среды, в многообразных рекомбинациях хозяйственных групп, является, как будет показано ниже, наиболее емкой и соответствует наибольшему количеству конкретных случаев. В силу своей универсальности она самобытна и органически свойственна первобытному обществу.

Все больше исследователей дифференцируют родовые и общинные структуры, тесно связанные, но различные по своему происхождению и функциям, выделяют общину как самостоятельную социально-экономическую общность, заслуживающую специального изучения.

Отдавая должное заслугам зарубежных исследователей в изучении экономики первобытного общества и первобытной общины, хотелось бы специально упомянуть русского ученого Н. И. Зибера, книга которого «Очерки первобытной экономической культуры», изданная в 1899 г., внесла большой вклад в изучение производственных отношений в первобытном обществе. С удивительной проницательностью Зибер сумел разглядеть экономические основы общинно-родовой организации: «Общинно-родовая организация имеет свой экономический raison d"etre, даже более, она прежде всего экономическая, а потом родовая организация. Без обособления труда и потребления отдельных групп населения, связанных для этой цели известными коллективными работами, никакая родовая система была бы невозможна... Не род создает общину, а община - род» . Зибер, возможно, первым поставил проблему приоритета общинной организации, возникновения рода на основе общины. К аналогичному выводу пришел и другой дореволюционный исследователь - А. Н. Максимов. На основе анализа этнографических материалов из всех частей света он заключил, что родовая организация возникла из территориальной организации (под последней Максимов понимал общинную организацию) и на ее основе .

В предлагаемой книге первобытная доземледельческая община исследуется в связи с другими социальными институтами первобытного общества у народов, у которых она еще сохранилась и доступна сравнительному анализу. В основу исследования положен сравнительно-этнографический метод, позволяющий в бесконечном многообразии этнографических фактов выявить сходные общественные явления и формы, сопоставить и типологизировать их. Я не пытаюсь охватить весь конкретный материал, а ограничиваюсь лишь рядом локальных этнографических типов, которые характеризуют традиционную общину охотников и собирателей у народов, имеющих разную историческую судьбу, обитающих на разных континентах, в различной естественно-географической среде и в различном социальном и этническом окружении. Этим народам в силу определенных исторических условий в значительной мере удалось сохранить традиционные основы общественной жизни. Поэтому рассматриваемые в книге типы общин репрезентативны как локальные варианты первобытной доземледельческой общины, что подтверждается историческим анализом условий их бытования и присущими им универсальными чертами. К тому же народы, о которых идет речь, в большинстве своем достаточно хорошо изучены. Этим и объясняется выбор тех или иных этнографических типов. В работе анализируются общинные структуры только зарубежных народов, численность общины, ее функции, отношения собственности и территориальность, годовой цикл, система внутренних отношений и т. д.

Обобщение и теоретическое осмысление привлекаемых материалов дают возможность увидеть за внешним многообразием социальных и культурных явлений глубинные, закономерные связи, выявить универсальные черты, присущие первобытной доземледельческой общине, в каких бы конкретных пространственно-временных условиях она ни находилась. Это позволяет в какой-то мере охарактеризовать этапы развития доземледельческой общины, о которых известно только по археологическим памятникам. Я попытался также проследить, как присваивающая экономика превращается в производящую, а первобытная доземледельческая община - в раннеземледельческую. Анализ этого процесса закономерно завершает работу.

История делится на два пласта: первобытное общество и цивилизации. Исходным является первобытный строй, который охватывает отрезок времени свыше двух миллионов лет, когда не существовало государственных образований, еще не сложились правовые нормы.

За время своего существования первобытное общество прошло значительный эволюционный путь, на протяжении которого происходило изменение его социокультурного облика и хозяйственного устройства. Выделяют две основные стадии первобытного общества: первая - присваивающее хозяйство, вторая - производящее хозяйство. Смена стадий происходит в эпоху неолита в 8-3 тысячелетии до н.э.

Первая стадия характеризуется становлением пользовались простейшими каменными орудиями, жили за счет присвоения продуктов природы (собирательство, рыболовство, охота), вели бродячий образ жизни, объединялись в локальные группы под руководством вожака. Такая простейшая форма жизни и социальной организации, отражавшая низкий уровень развития производственных, общественных и культурных отношений, называется первобытным стадом или праобщиной. Однако, несмотря на хаотичность внутренней жизни стада, в нем прослеживаются первые первобытного общества, правила, стандарты и прочие поведенческие стереотипы.

Природные инстинкты начинают отступать перед социокультурными стереотипами. Отношения внутри группы носят эгалитарный характер. Распределение продовольственных и других ресурсов происходит равномерно. В основе подобного равенства лежит эквивалентный обмен (как пищей, орудиями труда, так и женами и т.д.). Власть вожака над группой проявляется весьма выразительно. Его воля воспринимается стадом как норма.

Усложнение социальных связей, изменения брачных отношений (появление экзогамии, запрещавшей браки между кровными родственниками) и неолитическая революция привели к возникновению семейно-клановых групп. Произошла смена стада на в основе которой лежали родственные отношения. Строиться родообщинные отношения могли по принципам матрилинейности или патрилинейности.

История первобытного общества после неолитической революции выходит на новый виток. Люди переходят к производящей экономике, что позволяет им не только обеспечить себя выживание, но и начать целенаправленно обеспечивать себя продуктами питания и другими необходимыми для жизни предметами. Это стало предпосылкой перехода к оседлому образу жизни. Постепенно отдельные семейно-клановые группы устанавливают контроль над определенной территорией. Первобытное стадо превращается в прочную, разросшуюся численно и связанную с определенной территорией группу производителей. Новая социальная организация основывается на самоуправлении и соморегуляции.

На этой стадии развития первобытное общество переходит к фиксированному разделению труда, распределению пищи и Принципы равенства и эгалитарности по-прежнему сохраняются. Но, вместе с тем, распределение добычи могло производиться и с учетом ролевых функций ее участников (по принципу пола, возраста и т.д.). Преимуществами в коллективе обладал и его лидер. Вокруг него концентрировались члены группы, которые взамен за предоставляемые им блага признавали авторитет лидера. Так сложилась догосударственная форма власти.

В родовых общинах уже существуют правила поведения, обязательные для всех членов ее коллектива. Родовые нормы были связаны с тотемами, имели мифологическую окраску. Порядок распределения добычи становится регламентированным, контроль над этим процессом берет на себя вождь. носят характер самонастраивающихся: они поддерживаются интересами, религиозными верованиями и другими ценностными установками. Но это не исключало принудительности следования нормам, которые выработало первобытное общество. При нарушениях табу преступник мог даже быть изгнан или подвергнут смертной казни.

Древние люди, появившиеся на заре человеческой эры, были вынуждены объединяться в стада в целях выжива­ния. Эти стада не могли быть большими - не более 20-40 человек - потому что иначе они не смогли бы прокормить­ся. Возглавлял первобытное стадо вожак, выдвинувшийся благодаря личным качествам. Отдельные стада были раз­бросаны по обширным территориям и почти не контактиро­вали друг с другом. Археологически первобытное стадо со­ответствует нижнему и среднему палеолиту.

Половые отношения в первобытном стаде, по мнению ряда ученых, были неупорядочены. Такие отношения называют­ся промискуитетными. По мнению других ученых, в рам­ках первобытного стада существовала гаремная семья, и в процессе размножения здесь участвовал только вожак. Ста­до, как правило, состояло из нескольких гаремных семей.

Ранняя родовая община. Процесс превращения перво­бытного стада в родовую общину связан с ростом производи­тельных сил, сплотивших древние коллективы, а также с появлением экзогамии. Экзогамия - это запрет вступать в брак внутри своей группы. Постепенно складывается экзо­гамный дуально-родовой групповой брак, при котором чле­ны одного рода могли вступать в брак только с членами дру­гого рода. При этом с самого рождения мужчины одного рода считались мужьями женщин другого рода, и наоборот. При этом мужчины имели право вступать в половую связь со всеми женщинами другого рода. При таких отношениях опасность кровосмешения и конфликтов между мужчинами одного рода устранялась.

Для того чтобы окончательно избежать возможности кро­восмешения (например, отец мог вступить в связь со своей дочерью), люди прибегли к разделению рода на классы. В один класс входили мужчины (женщины) одного поколения, и они могли вступать в связь только с таким же классом другого рода. Совокупность брачных классов включала в себя обычно четыре или восемь классов. При такой системе

счет родства велся по материнской линии, и дети оставались в роду матери. Постепенно устанавливается все большее ко­личество ограничений в групповом браке, вследствие кото­рых он становился невозможным. В результате формируется парный брак, который очень часто был непрочным и легко расторгался.

Дуально-родовая организация двух родов легла в осно­ву родовой общины. Родовую общину объединяли не толь­ко брачные отношения между родами, но и производствен­ные отношения. Ведь в силу обычая экзогамии складыва­лась ситуация, когда часть сородичей уходила в другой род и включалась здесь в производственные отношения. В ранней родовой общине управление осуществлялось собра­нием всех взрослых сородичей, решавшим все основные вопросы. Руководители рода выбирались на собрании все­го рода. Большим авторитетом пользовались самые опыт­ные люди, которые были хранителями обычаев, и их, как правило, избирали руководителями. Власть основывалась на силе личного авторитета.

В ранней родовой общине все продукты, добытые члена­ми общины, считались собственностью рода и распределя­лись между всеми ее членами. Это было необходимым усло­вием выживания для древних обществ. В коллективной соб­ственности общины находилась земля, большая часть ору­дий труда. Известно, что в племенах, находящихся на этом уровне развития, разрешалось брать без спросу и использо­вать чужие орудия и вещи.

Все люди в общине делились на три половозрастные группы: взрослых мужчин, женщин, детей. Переход в группу взрослых считался очень важным рубежом в жиз­ни человека и назывался инициацией («посвящением»). Смысл обряда инициации состоит в приобщении подрост­ка к хозяйственной, общественной и идеологической жиз­ни общины. Вот схема инициации, единая для всех наро­дов: удаление посвящаемых из коллектива и их обуче­ние; испытания инициируемых (голодом, унижениями, побоями, нанесением ран) и их ритуальная смерть; воз­вращение в коллектив в новом статусе. По завершению обряда инициации «посвященный» получал право на вступление в брачную жизнь.

Поздняя родовая община. Переход к присваивающему хозяйству привел к смене ранней родовой общины поздней общиной земледельцев-скотоводов. В рамках позднеродовои общины сохранялась родовая собственность на землю. Одна­ко повышение производительности труда постепенно приво­дило к тому, что появлялся регулярный избыточный про­дукт, который общинник мог оставить себе. Эта тенденция способствовала формированию престижной экономики. Пре­стижная экономика возникла в условиях появления избы­точного продукта, который использовался в системе обмена дарами. Такая практика повышала общественный престиж дарителя, причем он, как правило, не нес убытков, так как существовал обычай обязательной отдачи. Обмен дарами ук­реплял взаимоотношения между членами как одной, так и разных общин, усиливал позиции вождя и родственные узы.

Вследствие высокой производительности труда общины, разрастаясь, делились на коллективы родственников по ма­теринской линии - так называемые материнские семьи. Но родовое единство еще не распалось, поскольку в случае не­обходимости семьи объединялись обратно в род. Женщины, играющие главную роль в земледелии и в доме, сильно по­теснили мужчин в материнской семье.

Парная семья постепенно укрепляла свои позиции в об­ществе (хотя известны случаи существования «добавочных» жен или мужей). Появление избыточного продукта позво­лило материально заботиться о детях. Но парная семья не имела отдельной от родовой собственности, что сдерживало ее развитие.

Позднеродовые общины объединялись во фратрии, фрат­рии - в племена. Фратрия - это первоначальный род, раз­деленный на несколько дочерних родов. Племя состояло из двух фратрий, которые являлись экзогамными брачными половинами племени. В позднеродовои общине сохранялось экономическое и общественное равенство. Родом управлял совет, в который входили все члены племени и выбираемый родом старейшина. На время военных действий избирался военный вождь. В случае необходимости собирался совет племени, состоявший из старейшин родов племени и воен­ных вождей. Главой племени избирался один из старейшин, обладавший не очень большой властью. Женщины входили

в совет рода, а на ранних этапах развития позднеродовой общины могли становиться главами родов.

Разложение родовой общины. Появление соседской общины. Неолитическая революция способствовала ради­кальному изменению образа жизни человека, резко ускорив темпы развития человеческого сообщества. Люди перешли к целенаправленному производству основных продуктов питания на базе комплексного хозяйства. В этом хозяйстве скотоводство и земледелие дополняли друг друга. Развитие комплексного хозяйства и природно-климатические условия неизбежно приводили к специализации общин - в одних переключались на скотоводство, в других на земледелие. Так произошло первое крупное общественное разделение труда - выделение земледелия и скотоводства в отдельные хозяй­ственные комплексы.

Развитие земледелия приводило к оседлости, а увеличе­ние производительности труда в благоприятных для земле­делия районах способствовало тому, что община постепенно разрасталась. В Передней Азии и на Ближнем Востоке по­являются первые большие поселения, а затем и города, В городах были жилые дома, культовые постройки, мастер­ские. Позднее города появляются и в других местах. Чис­ленность населения в первых городах достигала нескольких тысяч человек.

Поистине революционные изменения произошли вслед­ствие появления металлов. Сначала люди освоили металлы, которые можно найти в виде самородков - медь и золото. Затем они научились самостоятельно выплавлять металлы. Появился и стал широко использоваться первый известный людям сплав из меди и олова - бронза, превосходящий по твердости медь.

Металлы медленно вытесняли камень. Каменный век сменился энеолитом - медно-каменным веком, а энеолит - веком бронзы. Но орудия труда из меди и бронзы не могли полностью заменить каменные. Во-первых, источники сы­рья для бронзы находились лишь в нескольких местах, а месторождения камня были повсюду. Во-вторых, по неко­торым качествам каменные орудия труда превосходили мед­ные и даже бронзовые.

Только тогда, когда человек научился выплавлять желе­зо, эпоха каменных орудий окончательно ушла в прошлое. Месторождения железа находятся повсеместно, но железо не встречается в чистом виде и его достаточно трудно обра­батывать. Поэтому человечество научилось выплавлять же­лезо через относительно долгий промежуток времени - во II тыс. до н. э. Новый металл по доступности и рабочим качествам превосходил все известные тогда материалы, от­крыв новую эру в истории человечества - железный век.

Металлургическое производство требовало знаний, на­выков, опыта. Для изготовления новых, сложных в изго­товлении металлических орудий труда, требовался квали­фицированный труд - труд ремесленников. Появились ре­месленники-кузнецы, передающие свои знания и навыки из поколения в поколение. Внедрение металлических ору­дий вызвало ускорение развития земледелия, скотоводства и повышение производительности труда. Так, после изоб­ретения плуга с металлическими рабочими частями по­явилось пашенное земледелие, основанное на применении тягловой силы скота.

В энеолите был изобретен гончарный круг, что способ­ствовало развитию гончарного ремесла. С изобретением ткац­кого станка развивается ткацкое производство. Общество, приобретя устойчивые источники существования, смогло осуществить второе крупное общественное разделение труда - выделение ремесла из земледелия и скотоводства.

Общественное разделение труда сопровождалось развитием обмена. В отличие от спорадически возникавшего ранее обме­на богатствами из природной среды, этот обмен уже носил эко­номический характер. Земледельцы и скотоводы обменивались продуктами своего труда, ремесленники выменивали свои из­делия. Потребность в непрекращающемся обмене даже приве­ла к развитию ряда общественных институтов, прежде всего института гостеприимства. Постепенно в обществах складыва­ются средства обмена и мерила их стоимости.

В ходе этих изменений происходит замена матриархаль­ного (материнского) рода патриархальным. Она была обус­ловлена вытеснением женщины из важнейших сфер про­изводства. На смену мотыжному земледелию приходит плужное, л *лугом мог справиться только мужчина. Ско-

товодство, как и промысловая охота, также является ти­пично мужским занятием. В ходе развития производяще­го хозяйства мужчина приобретает значительную власть, как в обществе, так и в семье. Теперь при вступлении в брак женщина переходила в род мужа. Счет родства осу­ществлялся по мужской линии, а имущество семьи насле­довали дети. Появляется большая патриархальная семья - семья из нескольких поколений родственников по отцовс­кой линии, возглавляемая старейшим мужчиной. Внедре­ние железных орудий труда привело к тому, что малая семья могла сама себя прокормить. Большая патриархаль­ная семья распадается на малые семьи.

Формирование прибавочного продукта и развитие обме­на явились стимулом к индивидуализации производства и возникновению частной собственности. Большие и эконо­мически крепкие семьи стремились выделиться из рода. Эта тенденция привела к замене родовой общины соседской, где родовые связи уступили место территориальным. Перво­бытная соседская община характеризовалась сочетанием от­ношений частной собственности на двор (дом и хозяйствен­ные постройки) и орудия труда и коллективной собствен­ности на главное средство производства - землю. Семьи вынуждены были объединиться, поскольку отдельная се­мья была не в силах справиться со многими операциями: мелиорацией, ирригационным и подсечным земледелием.

Соседская община являлась универсальной стадией для всех народов мира на доклассовом и классовом этапе разви­тия, играя роль основной экономической ячейки общества вплоть до эпохи индустриальной революции.

Политогенез (образование государства). Необходимо отметить, что существуют разные концепции происхожде­ния государства. Марксисты полагают, что оно было созда­но как аппарат насилия и эксплуатации одного класса дру­гим. Другая теория - «теория насилия», представители ко­торой считают, что классы и государство возникли в резуль­тате войн и завоеваний, в ходе которых завоеватели созда­вали институт государства в целях удержания своего гос­подства. Если рассмотреть проблему во всей ее сложности, то становится ясно, что война требовала мощных орга-

низационных структур, и являлась скорее следствием по-литогенеза, чем его причиной. Однако и марксистская схема тоже нуждается в коррекции, потому что стремление втис­нуть все процессы непременно в одну схему наталкивается на сопротивление материала.

Рост производительности труда привел к появлению излишков продуктов, которые могли отчуждаться от про­изводителей. Некоторые семьи накапливали эти излишки (пищевые продукты, ремесленные изделия, скот). Накоп­ление богатств происходило, прежде всего, в семьях вож­дей, поскольку вожди обладали большими возможностя­ми, участвуя в распределении продуктов.

Первоначально это имущество уничтожалось после смер­ти владельца или использовалось в обрядах, таких, напри­мер, как «потлач», когда все эти излишки на каком-либо празднестве раздавались всем присутствующим. Этими раз­дачами устроитель приобретал авторитет в обществе. Поми­мо этого, он становился участником ответных потлачей, на которых ему возвращалась часть раздаренного. Принцип дачи и отдачи, характерный для престижной экономики, ставил в неравные условия рядовых общинников и их бога­тых соседей. Рядовые общинники попадали в зависимость от человека, устраивающего потлач.

Вожди постепенно захватывают власть в свои руки, в то время как значение народных собраний падает. Общество постепенно структурируется - из среды общинников выде­ляется верхушка. Сильный, богатый и щедрый, а, следова­тельно, авторитетный вождь подчинял себе слабый сопер­ников, распространяя свое влияние на соседние общины. Возникают первые надобщинные структуры, в рамках кото­рых происходит отделение органов власти от родоплемен-ной организации. Таким образом, появляются первые про-тогосударственные образования.

Появление подобных образований сопровождалось ожес­точенной борьбой между ними. Война постепенно становит­ся одним из важнейших промыслов. В связи с широким распространением войн развивается военная техника и орга­низация. Большую роль приобретают военные предводите­ли. Вокруг них формируется дружина, в состав которой входили воины, наилучшим образом зарекомендовавшие себя

в боях. В ходе походов захватывалась добыча, которая рас­пределялась между всеми воинами.

Глава протогосударства одновременно становился и глав­ным жрецом, поскольку власть предводителя в общине ос­тавалась выборной. Приобретение функций жреца делало вождя носителем божественной благодати и посредником между людьми и сверхъестественными силами. Сакрализа­ция правителя была важным шагом на пути его деперсона­лизации, превращению в своеобразный символ. Власть ав­торитета сменяется авторитетом власти.

Постепенно власть становилась пожизненной. После смер­ти вождя наибольшие шансы на успех имели члены его се­мьи. Вследствие этого власть вождя становилась наследствен­ной в рамках его семьи. Так окончательно формируется про-тогосударство - политическая структура общества с соци­альным и имущественным неравенством, развитым разде­лением труда и обменом, возглавляемая правителем-жре­цом, обладавшим наследственной властью.

С течением времени протогосударство расширяется по­средством завоеваний, усложняет свою структуру и превра­щается в государство. Государство отличается от протогосу­дарства большими размерами и наличием развитых инсти­тутов управления. Основные признаки государства - терри­ториальное (а не племенно-родовое) разделение населения, армия, суд, право, налоги. С появлением государства перво­бытная соседская община становится соседской общиной, которая, в отличие от первобытной, утрачивает свою само­стоятельность.

Для государства характерен феномен урбанизации, вклю­чающий в себя увеличение количества городского населе­ния, монументальное строительство, сооружение храмов, ирригационных сооружений и дорог. Урбанизация - один основных признаков становления цивилизации.

Другим важнейшим признаком цивилизации является изобретение письменности. Государству требовалось упоря­дочить экономическую деятельность, записать законы, ри­туалы, деяния правителей и многое другое. Возможно, что письменность была создана при участии жрецов. В отличие от пиктографического или веревочного цисьма, характерно­го для неразвитых обществ, для освоения иероглифической

письменности требовалось длительное обучение. Письменность являлась привилегией жрецов и знати и только с появлени­ем буквенного письма стала общедоступной. Освоение пись­менности было важнейшим этапом в развитии культуры, поскольку письменность служит в качестве основного сред­ства накопления и передачи знаний.

С появлением государства, письменности возникают пер­вые цивилизации. Характерные черты цивилизации: высо­кий уровень развития производящего хозяйства, наличие политических структур, внедрение металла, использование письменности и монументальные сооружения.

Земледельческие и скотоводческие цивилизации. Зем­ледельческое хозяйство наиболее интенсивно развивалось в речных долинах, особенно в странах, протянувшихся от Сре­диземноморья на западе до Китая на востоке. Развитие зем­леделия в конечном итоге привело к появлению древневос­точных очагов цивилизации.

Скотоводство развивалось в степях и полупустынях Ев­разии и Африки, а также в горной местности, где скот ле­том содержали на горных пастбищах, а зимой в долинах. Термин «цивилизация» может использоваться в отношении скотоводческого общества с известными оговорками, посколь­ку скотоводство не обеспечивало такого развития экономи­ки, как земледелие. Хозяйство, основанное на скотоводстве, давало менее стабильный прибавочный продукт. Также очень большую роль сыграл тот фактор, что для скотоводства тре­буются большие пространства, и концентрации населения в обществах такого типа, как правило, не происходит. Города у скотоводов гораздо меньше, чем в земледельческих циви­лизациях, поэтому ни о какой масштабной урбанизации го­ворить нельзя.

С приручением лошади и изобретением колеса происхо­дят значительные изменения в хозяйстве скотоводов - по­является кочевое скотоводство. Кочевники передвигались по степям и полупустыням на своих повозках, сопровождая стада животных. Возникновение кочевого хозяйства в сте­пях Евразии следует отнести к концу П тыс. до н.э. Только с появлением кочевого скотоводства окончательно складыва­ется скотоводческое хозяйство, не использующее земледелия (хотя многие кочевые общества занимались обработ-

кой земли). У кочевников в условиях изолированного от земледелия хозяйства возникают исключительно протого-сударственные объединения, племенные протогосударства. В то время как в земледельческом обществе основной ячей­кой становится соседская община, в скотоводческом обще­стве родовые отношения еще очень сильны и родовая об­щина сохраняет свои позиции.

Для кочевых обществ характерна воинственность, по­скольку их члены не имели надежных источников суще­ствования. Поэтому кочевники постоянно вторгались в об­ласти земледельцев и грабили их или подчиняли. Все муж­ское население кочевников обыкновенно участвовало в вой­не, а их конное войско было очень маневренным и могло проходить большие расстояния. Быстро появляясь и столь же быстро исчезая, кочевники в своих неожиданных набе­гах добивались значительных успехов. В случае подчине­ния земледельческих обществ кочевники, как правило, сами оседали на земле.

Но не следует преувеличивать факт противостояния осед­лых и кочевых обществ и говорить о наличии постоянной войны между ними. Между земледельцами и скотоводами всегда существовали устойчивые экономические отношения, поскольку и те и другие нуждались в постоянном обмене продуктами своего труда.

Традиционное общество. Традиционное общество появ­ляется одновременно с возникновением государства. Эта модель общественного развития является очень устойчивой и характерна для всех обществ, кроме европейского. В Ев­ропе сложилась другая модель, основанная на частной соб­ственности. Основные принципы традиционного общества действовали вплоть до эпохи промышленного переворота, а во многих государствах существуют и в наше время.

Основная структурная ячейка традиционного общества - соседская община. В соседской общине преобладает земле­делие с элементами скотоводства. Крестьяне-общинники обычно консервативны по образу жизни вследствие повто­ряющихся из года в год природно-климатических и хозяй­ственных циклов и однообразия жизни. В этой ситуации крестьяне требовали от государства, прежде всего, стабиль­ности, которую могло обеспечить только сильное государ-

ство. Ослабление государства всегда сопровождалось смута­ми, произволом чиновников, нашествиями врагов, расстрой­ством экономики, особенно бедственным в условиях ирри­гационного земледелия. Как следствие - неурожай, голод, эпидемии, резкое падение численности населения. Поэтому общество всегда предпочитало сильное государство, переда­вая ему большую часть своих полномочий.

В рамках традиционного общества государство являет­ся высшей ценностью. Оно, как правило, функционирует в условиях четкой иерархии. Во главе государства стоял правитель, пользующийся практически неограниченной властью и представляющий собой заместителя бога на земле, Ниже располагался мощный административный аппарат. Положение и авторитет человека в традиционном обще­стве определяется не его богатством, а, прежде всего, уча­стием в государственном управлении, которое автомати­чески обеспечивает высокий престиж.

Культура первобытного общества. В ходе своего разви­тия и в процессе трудовой деятельности человек осваивал новые знания. В первобытную эпоху знания носили исклю­чительно прикладной характер. Человек очень хорошо знал окружающий мир природы, так как сам являлся его час­тью. Основные сферы деятельности определяли области зна­ния древнего человека. Благодаря охоте он знал повадки зверей, свойства растений и многое другое. Уровень знаний древнего человека находит отражение в его языке. Так, в языке австралийских аборигенов есть 10.000 слов, среди которых почти нет абстрактных и обобщающих понятий, а только конкретные термины, обозначающие животных, ра­стения, явления природы.

Человек умел лечить болезни, ранения, накладывать шины при переломах. Древние люди применяли в лечебных целях такие процедуры, как кровопускания, массаж, компрессы. С эпохи мезолита были известны ампутация конечностей, тре­панация черепа, а чуть позже и пломбирование зубов.

Счет первобытных людей был примитивным, - счита­ли обычно с помощью пальцев и разных предметов. Рас­стояния измеряли посредством частей тела (ладонь, ло­коть, палец), дней пути, полета стрелы. Время исчислили днями, месяцами, сезонами.

Вопрос о происхождения искусства до сих пор сопро­вождается спорами исследователей. Среди ученых преобла­дает точка зрения о том, что искусство возникло как новое эффективное средство познания и осмысления окружающе­го мира. Зачатки искусства появляются еще в эпоху ниж­него палеолита. На поверхности каменных и костяных из­делий обнаружены насечки, орнаменты, рисунки.

В верхнем палеолите человек создает живопись, гравю­ру, скульптуру, использует музыку и танцы. В пещерах об­наружены рисунки животных (мамонтов, оленей, лошадей), выполненных в цвете с помощью черной, белой, красной и желтой красок. Пещеры с рисунками известны в Испании, Франции, России, Монголии. Найдены также графические рисунки животных, вырубленные или вырезанные на кости и камне.

В верхнем палеолите появляются статуэтки женщин с ярко выраженными половыми признаками. Появление ста­туэток связано, возможно, с культом праматери и установ­лением материнской родовой общины. Большую роль в жиз­ни первобытных людей играли песни и танцы. В основе танца и музыки лежит ритм, песни также возникли как ритмо-ванная речь.

1. Какие были периоды в истории развития человечества?

Первый этап в развитии человечества - первобытно-общинный строй - занимает огромный период времени с момента выделения человек их животного царства (около 3-5 млн лет назад) до образования классовых обществ в различных регионах планеты (примерно в IV тыс. до н. э.). Его периодизация основана на различиях в материале и технике изготовления орудий труда (археологическая периодизация). В соответствии с ней в древнейшей эпохе выделяются 3 периода:
1) каменный век (от возникновения человек до III тысячелетия до н. э.);
2) бронзовый век (с конца IV до начала I тысячелетия до н. э.);
3) железный век (с I тысячелетия до н. э.).
В свою очередь каменный век подразделяется на древнекаменный (палеолит), среднекаменный век (мезолит), новый каменный век (неолит) и переходный к бронзе медиокаменный век (энеолит).

2. Каковы были жизнь и занятия первобытных людей?

Первые виды современного человека появились 90 тыс. лет назад на Ближнем Востоке и в Северной Африке . Долгое время они сосуществовали с последними неандертальцами, постепенно исчезавшими с лица Земли.
Более 30 тыс. лет назад появилось и достигло расцвета первобытное искусство, свидетельствующее о развитом образном мышлении и художественном чувстве древних.
Занимавшиеся охотой люди верхнего палеолита жили в период последнего оледенения, называемого в Европе вюрмским. Они быстро приспособились к изменившимся климатическим условиям, стали заселять новые территории, доходя до приледниковых и арктических регионов.
Одной из характеристик верхнего палеолита является усовершенствованная технология изготовления орудий труда. Человек, живший за 35—9 тыс. лет до н. э., уже сам дробил камни на тонкие пластинки и полоски. Они становились основой для самых разных орудий - легких и эффективных. Делались и костяные орудия, непрестанно менявшиеся в течение 25 тысячелетий.
Охотники верхнего палеолита были носителями опыта предшествующих поколений и уже прекрасно знали, чем богата их территория и каков образ жизни дичи, травоядных (живущих как стадами, так и поодиночке), плотоядных, мелких млекопитающих, птиц. Люди приспосабливались к сезонным миграциям северного оленя, охота на которого вполне удовлетворяла их потребность в мясной пище.
Доисторические люди использовали также меховые шкуры хищников, бивни мамонтов и зубы разных животных для изготовления предметов искусства и украшений. При случае охотники занимались рыболовством, становившимся ценным подспорьем в определенные месяцы, а также собирательством, игравшим не менее важную роль в теплое время года.
Во время кочевий люди находили и другие природные материалы, прежде всего различные породы камня, необходимого для вытачивания орудий труда. Первобытный человек знал, где находятся месторождения кремня, куда систематически и наведывался, чтобы отобрать и унести лучшие куски, не подвергавшиеся оледенению, из которых и нарезал пластины.
Еще люди подбирали камни мягких пород для скульптурных изделий и гравюр. Они находили раковины морских животных, ископаемые кости, причем иногда шли за ними за сотни километров от места своей стоянки. Кочевой образ жизни охотников верхнего палеолита предполагал справедливое распределение обязанностей и сотрудничество всех членов общины.
Повсюду, куда бы люди ни попадали, они стремились защитить себя от холода, ветра, сырости и опасных животных. Модель жилья зависела от рода деятельности, типа социальной организации и уровня культуры первобытных людей. К убежищу предъявлялись определенные требования: удобный подход, близость реки, возвышенное расположение над долиной с пасущимися над ней животными. Жилище утепляли: возводили «двойную крышу». Но чаще они все-таки устраивались в долинах, на равнинах или плато, где сооружали шалаши и палатки. При этом использовался самый разный материал, иногда даже кости мамонта.
Термином «искусство палеолита» объединяют произведения самого разного художественного стиля и техники. Наскальная роспись - это искусство рисунка на каменных стенах, которое начиная с граветтского времени завоевывает глубины подземелий и превращает их в святилища. Каждый уголок в более чем сотне пещер Кентабрийских гор покрыт шедеврами мадленской культуры.
Художественная техника того времени была очень разнообразной: проведение линий пальцами на глине, резьба на всевозможных подставках, собственно роспись, осуществлявшаяся самыми разными способами - распылением жидкой краски, нанесением ее кисточкой, сочетанием краски и резьбы на одном и том же изображении.
Вплоть до VIII тысячелетия до н. э. на Ближнем Востоке и до VI тысячелетия в Европе человек жил охотой, рыбной ловлей и собирательством. В эпоху неолита его образ жизни коренным образом изменился: разводя скот и обрабатывая землю, он сам стал производить для себя пищу. Благодаря скотоводству люди обеспечили себя продовольственными запасами, постоянно находившимися в их распоряжении; кроме мяса, домашние животные давали молоко, шерсть, кожу. Появление деревень предшествовало развитию скотоводства и земледелия.
Неолит означал новую социально-экономическую организацию жизни. Но эта эпоха принесла с собой и ряд крупных технических инноваций: глиняную посуду, шлифовку камня, ткачество.
В эпоху неолита в Западной Европе появляются гигантские каменные монументы - мегалиты . Считается, что постройкой мегалита крестьянская община заявляла об установлении своего контроля над определенной территорией.
Общество постепенно менялось. И хотя родовая группа по-прежнему производила все необходимое ей для жизни, наряду с крестьянами стали появляться рудокопы, бронзовых дел мастера, мелкие торговцы. Необходимость охраны рудников и торговых путей привела к появлению особого сословия - воинов . Если в эпоху неолита люди жили в относительном равенстве, то бронзовый век уже отмечен возникновением социальной иерархии.

3. Какие были этапы разложения первобытнообщинного строя?

Примерно в V-IV тысячелетии до н. э . началось разложение первобытного общества. Среди факторов, способствующих этому, важную роль играли земледелие, развитие специализированного скотоводства, появление металлургии, становление специализированного ремесла, развитие торговли.
С развитием плужного земледелия земледельческий труд перешел из женских рук в мужские, и мужчина-земледелец стал главой семьи. Накопление в различных семьях создавалось неодинаковое. Продукт постепенно перестает делиться среди членов общины, и имущество начинает переходить от отца к детям, закладываются основы частной собственности на средства производства.
От счета родства по материнской линии переходят к счету родства по отцу - складывается патриархат. Соответственно, меняется форма семейных отношений, возникает патриархальная семья, основанная на частной собственности.
Рост производительности труда, усиление обмена, постоянные войны - все это вело к возникновению имущественного расслоения среди племен. Имущественное неравенство порождало и общественное неравенство. Складывались верхушки родовой аристократии, фактически ведавшей всеми делами. Знатные общинники заседали в племенном совете, ведали культом богов, выделяли из своей среды военных вождей и жрецов. Наряду с имущественной и общественной дифференциацией внутри родовой общины происходит и дифференциация внутри племени между отдельными родами. С одной стороны, выделяются сильные и богатые роды, а с другой - ослабевшие и обедневшие.
Итак, признаками распада родового строя явились возникновение имущественного неравенства, сосредоточение богатства и власти в руках вождей племен, учащение вооруженных столкновений, обречение пленных в рабов, превращение рода из кровнородственного коллектива в территориальную общину.
В различных районах мира разрушение первобытно-общинных отношений произошло разновременно, разнообразными были и модели перехода к вышестоящей формации: некоторые народы образовали раннеклассовые государства, другие - рабовладельческие, многие народы миновали рабовладельческий строй и перешли сразу к феодализму, а некоторые - к колониальному капитализму (народы Америки, Австралии).
Таким образом, рост производительных сил создал предпосылки укрепление связей между социальными организациями, развитие системы дарообменных отношений. С переходом от первого брака к патриархальному, а позднее - моногамному укрепляется семья, которая обособляется в рамках общины. Общинная собственность дополняется личной. По мере развития производственных сил и укрепления территориальных связей между семьями на смену ранней первобытной общине приходит первобытная соседская, а позднее - земледельческая община. Для нее характерно сочетание индивидуального парцеллярного производства с общей собственностью на землю, частнособственнического и общинного начал. Развитие этого внутреннего противоречия создало условие для возникновения классового общества и государства.