Отношение рассказчика к сильвио и графу. Характеристика и образ сильвио из повести выстрел пушкина

СИЛЬВИО - тридцатипятилетний офицер-дуэлянт, одержимый идеей мести. История о нем поведана Белкину неким подполковником И. Л. П., от чьего лица и ведется повествование (в инициалах подполковника легко прочитывается намек на знаменитого бретера той поры И. П. Липранди). Подполковник-рассказчик, в свою очередь, сначала описывает свое давнее личное впечатление от героя, затем пересказывает эпизод, поведанный ему графом Б***. Так что образ Сильвио последовательно отражен в самых разных зеркалах, как бы пропущен сквозь сложную систему несовпадающих точек зрения - и при этом ничуть не меняется. Неизменность героя резко подчеркнута - точно так же, как подчеркнуто его стремление казаться двойственным, странным.

Читатель впервые видит Сильвио глазами юного офицера (будущего «подполковника И. Л. П.») в местечке ***, где Сильвио живет в отставке, привлекая окружающих своей загадочностью. Сильвио «казался русским», хотя и носит иностранное имя («Сильвио» - звуковой аналог «настоящего» имени, подобранный рассказчиком). Он живет одновременно «и бедно и расточительно». В мазанке (!) он держит собрание пистолетов; стреляет в стены; необычайно меток; а главное - угрюм и горд. Но стоит новому офицеру повздорить с Сильвио из-за карт, как тот, вопреки угрюмости и гордости, довольствуется формальными извинениями и не вызывает обидчика на дуэль. И только в конце первой части рассказчик (а через него читатель) узнает о причине такой неожиданной «робости»; этой становится финалом экспозиции и завязкой сюжета. Сильвио считает нужным перед прощанием объясниться; оказывается, он «не имеет права» подвергать себя риску смерти, пока не довершит дуэль шестилетней давности, во время которой его обидчик, граф, слишком равнодушно отнесся к возможной гибели от пули Сильвио. Фуражка Сильвио была прострелена на вершок ото лба; свой выстрел он оставил за собой [мотив «отсроченного выстрела» содержится в повести А. А. Бестужева (Марлинского) «Вечер на бивуаке», эпиграф из которой предпослан пушкинско-белкинской новелле], чтобы найти графа в минуту наивысшего торжества и отомстить знатному счастливцу.

Эти слова вводят в сюжет неявный мотив социальной зависти «романического» героя к «счастливцу праздному» [тот же мотив будет развит в «Пиковой даме» (см. ст. «Германн») и «Медном Всаднике»]. Вводят - и лишают героя таинственного ореола. Впервые «байроническое» описание облика Сильвио («мрачная бледность, сверкающие глаза и густой дым, выходящий изо рту, придавали ему вид настоящего дьявола») начинает смахивать на пародию; за сложной «поведенческой маской» приоткрывается пошлая однозначность душевного облика.

Образ Сильвио будет упрощаться по мере того, как все более замысловатыми и даже изощренными будут его поступки и жесты. Разыскав графа в имении, куда тот уехал на медовый месяц, дуэлянт внезапно является в кабинет молодожена и, насладившись эффектом, «благородно» предлагает еще раз бросить жребий - чтобы все не походило на убийство. Но показное благородство его жеста тут же оттенено подлостью: Сильвио вновь, как в случае с карточной игрой, нарушает неписаный кодекс дворянской чести; он продолжает целиться в графа при женщине, его молодой жене. И то, что в конце концов он стреляет в картину (пуля в пулю), а не в счастливого графа, - ничего не меняет. Ибо за осуществление своего «романического» (а Сильвио любитель романов) замысла он уже заплатил бесчестьем.

Сюжет, задуманный Сильвио, развязан; сюжет самой жизни продолжается (ибо всегда открыт, незавершен). Но в нем для Сильвио уже нет места: отомстив, он лишился своей единственной цели и, по слухам, гибнет в «романтической» битве греков-этеристов за независимость, чтобы быть похороненным на кладбище под Скулянами. (Подобно пушкинскому лицейскому сокурснику Броглио, чья внешность и чье имя подозрительно близки герою «Выстрела».) Причем под Скулянами турки и греки-этеристы (а также их добровольные сторонники вроде Сильвио) должны были биться врукопашную - иначе пули и снаряды попадали бы в русский карантин на противоположном берегу р. Прут; так что стрелок Сильвио погиб не от выстрела и не от выстрелов погибли его последние враги. Пуля, которую он всадил в идиллическую «швейцарскую» картину, оказалась «метафизически последней». А счастье «незаслуженного» счастливца, баловня судьбы графа Б*** - продолжается, хотя и омраченное произошедшим.

Литература:

Коджак А. О повести Пушкина «Выстрел» // Мосты (Munich). 1970. Т. 15.

Петровский М. А. Морфология пушкинского «Выстрела» // Проблемы поэтики: Сб. статей / Под ред. В. Я. Брюсова. М.; Л., 1925.

Рассказывая историю Сильвио, автор сообщает, что «какая-то таинственность окружала его судьбу». Никто не мог бы точно передать факты его биографии, но было известно, что когда-то он служил в гусарах, почему-то вышел в отставку, «поселился в бедном местечке», где жил «вместе и бедно и расточительно». Ему было тридцать пять лет, он был одинок, «держал открытый стол для всех офицеров». На обедах у него «шампанское лилось рекою», хотя обстановка квартиры и сам быт хозяина вовсе не говорили о благополучии. Одним из развлечений была игра в карты, но Сильвио только наблюдал и очень редко играл.

Позднее автору станет известно, почему этот человек так остерегался всякого риска: абсурдно, но он берег свою жизнь только для того, чтобы довести до конца когда-то приостановленную дуэль. Отличительными чертами Сильвио были уверенность в своей правоте и нежелание принимать возражения, чужие мнения, из-за которых мог бы разгореться конфликт. Сильвио, зная о своей горячности, в споры не вступал, хранил молчание и был угрюм. Было также известно о постоянных тренировках Сильвио в стрельбе и его успехах: он достиг полного совершенства по меткости в прицельной стрельбе, что вызывало уважение к нему у молодых офицеров.

Загадочность этого человека (начиная с имени) создавала разные предположения, но именно противоречивость и двойственность его натуры привлекала автора-рассказчика, хотя и его однажды разочаровал Сильвио. Он не вызвал на дуэль недавно прибывшего в полк офицера, который оскорбил его. Многим показалось, что Сильвио как будто опасается дуэли, и некоторые из офицеров не простили ему этот «недостаток смелости». Рассказчик, который также входил в круг частых посетителей дома Сильвио, испытывал неловкость, так как не мог теперь искренне уважать его. А Сильвио был «слишком умён и опытен, чтобы этого не замечать». Именно поэтому и состоялся разговор, во время которого герой был очень озабочен: «Мрачная бледность, сверкающие глаза и густой дым, выходящий изо рта, придавали ему вид настоящего дьявола».

Благодаря исповеди Сильвио, автор делает выводы не только о неординарности его личности, но и о причинах этой таинственности, особенности героя. Желание быть всегда первым, в центре внимания и поклонения, доводило его в молодости до озлобления и ненависти к тем, кто без особых усилий добивался признания и лидерства, становясь соперником для Сильвио. Таким человеком оказался молодой граф, прибывший в гусарский полк. Он отличался не только знатностью и богатством, но и особым превосходством во всём: «Отроду не встречал счастливца столь блистательного! Вообразите себе молодость, ум, красоту, весёлость самую бешеную, храбрость самую беспечную…». Одним словом, Сильвио одолела зависть, и он сам «стал искать… ссоры» с баловнем судьбы.

Автор, пересказывая исповедь Сильвио, не щадит героя и сообщает об отрицательных чертах его характера. Такие качества, как завистливость, злобность, мстительность не могут вызывать симпатию. А в способности героя сконцентрироваться на одной цели, годами выжидать случая, чтобы достичь её, решить поставленную когда-то задачу, автор увидел навязчивую идею, небывалую одержимость, граничащую с психическими нарушениями. Также рассказчик отмечает в Сильвио перемены, произошедшие за шесть лет после дуэли. Он способен теперь смотреть на себя со стороны, быть честным. Рассказывая свою историю, герой ничего не приукрашивает и не скрывает, поэтому беспощадная оценка собственной гордыни и других отрицательных качеств достойна уважения. И всё-таки нервозность, волнение из-за полученного известия говорят о его нездоровом воображении: он видит момент своего торжества, победу над сильным соперником, которого хочет наказать.

Композиция повести А. С. Пушкина «Выстрел»

«Выстрел» А. С. Пушкина - первое произведение, открывающее его знаменитый цикл «Повести Белки­на». Эти первые прозаические произведения поэта на­писаны от лица никогда не существовавшего челове­ка - Ивана Петровича Белкина. Загадочность и тайна отличают все повести Пушкина, входящие в этот цикл.

Сюжет «Выстрела» сразу захватывает внимание чи­тателя. Неоконченная дуэль Сильвио и молодого графа обретает своё завершение через несколько лет. Всё заканчивается хорошо, но динамичные события и неожиданные повороты сюжета заставляют читателя изрядно поволноваться.

Поддержанию читательского интереса способствует необычная композиция произведения. Оно состоит из двух частей, причём у каждой части свой повество­ватель, непосредственный участник событий. Первая половина повести рассказана Белкину самим Сильвио. Мы видим происходящее с его точки зрения. По мне­нию Сильвио, молодой граф - легкомысленный и бес­печный человек, не понимающий ценности жизни. Рассказчик же предстаёт перед читателем уверенным в себе, смелым, опытным офицером, но одновременно человеком, которому свойственны чувства зависти, злопамятности и мстительности. Достаточно вспомнить его досаду, когда центральное место в полку занял но­вый молодой офицер, вызывавший дружеские чувства у сослуживцев и благосклонность у дам.

Рассказ Сильвио прерывается в самый напряжён­ный момент, когда он узнаёт новости о своём обид­чике. Нам остаётся только гадать, чем же закончится эта дуэль. Таким образом автор усиливает драматизм событий и поддерживает интерес читателя.

Вторая часть повести рассказана другим участником дуэли - молодым графом, счастливо женившимся и переехавшим жить в поместье.

Перед нами совершенно другой человек, ставший старше и мудрее. В нём ничего не осталось от того лег­комысленного молодого повесы, каким он представлялся нам в первой части произведения. Отношение читателя к этому герою в процессе повествования меняется. Он понял ценность жизни, мы видим его страх под дулом пистолета Сильвио и сочувствуем ему. Однако и Сильвио проявил себя великодушно: он со­хранил молодому человеку жизнь, хотя мог убить его. Оба героя казавшиеся не слишком привлекательны­ми в начале понести, в итоге оказываются лучше и благороднее.

В повести «Выстрел» Пушкин выбирает необычным способ изложения сюжета, разделяя произведение им две части. Изображение событий с разных точек зрения позволяет читателю объективнее представить кар тину происходящего, а автору сохранить эмоциональность и живость повествования.

Здесь искали:

• пушкин выстрел композиция
• выстрел пушкин композиция
• Повесть Выстрел каков композиции повесть

ПОВЕСТИ ПОКОЙНОГО ИВАНА ПЕТРОВИЧА БЕЛКИНА

(1830; опубл. 1831)

ВЫСТРЕЛ

Сильвио — тридцатипятилетний офицер-дуэлянт, одержимый идеей мести. История о нем поведана И. П. Белкину неким полковником И. Л. П., в инициалах которого легко прочитывается намек на знаменитого бретера той поры И. П. Липранди; повествование ведется от лица И. Л. П. Полковник-рассказчик, в свою очередь, сначала описывает свое давнее личное впечатление от героя, затем — пересказывает эпизод, поведанный ему графом Р***. Так что образ С. последовательно отражен в самых разных зеркалах, как бы пропущен сквозь сложную систему несовпадающих точек зрения — и при этом ничуть не меняется. Неизменность героя резко подчеркнута, — точно так же, как подчеркнуто его стремление казаться двойственным, странным.

Читатель впервые видит С. глазами юного офицера (будущего «полковника И. Л. П.») в местечке ***, где С. живет в отставке, привлекая окружающих своей загадочностью. С. — русский, хотя и носит иностранное имя («Сильвио» — звуковой аналог «настоящего» имени, подобранный рассказчиком). Он живет одновременно и бедно, и расточительно. В мазанке (!) он держит собрание пистолетов; стреляет в стены; необычайно меток; а главное — угрюм и горд. Но стоит новому офицеру повздорить с С. из-за карт, как тот, вопреки угрюмости и гордости, довольствуется формальными извинениями — и не вызывает обидчика на дуэль. И только в конце первой части рассказчик (а через него читатель) узнает о причине такой неожиданной «робости»; это и становится финалом экспозиции и завязкой сюжета. С. считает нужным перед прощанием объясниться; оказывается, он «не имеет права» подвергать себя риску смерти, пока не довершит дуэль шестилетней давности, во время которой его обидчик, граф Р***, слишком равнодушно отнесся к возможной гибели от пули С. Фуражка С. была прострелена на вершок ото лба; свой выстрел он оставил за собой (мотив «отсроченного выстрела» содержится в повести А. А. Бестужева (Марлин-ского) «Вечер на бивуаке», эпиграф из которой предпослан пуш-кинско-белкинской новелле), чтобы найти графа в минуту наивысшего торжества — и отомстить знатному счастливцу.

Эти слова вводят в сюжет неявный мотив социальной зависти «романического» героя к «счастливцу праздному» (тот же мотив будет развит в «Пиковой даме» и «Медном всаднике»). Вводят — и лишают героя таинственного ореола. Впервые «байроническое» описание облика С. («мрачная бледность, сверкающие глаза и густой дым, выходящий изо рту, придавали ему вид настоящего дьявола») начинает смахивать на пародию; впервые за сложной «поведенческой маской» приоткрывается пошлая однозначность душевного облика.

И далее образ С. будет тем более упрощаться, чем более замысловатыми и даже изощренными будут его поступки и жесты. Разыскав графа Р*** в имении, куда тот уехал на медовый месяц, дуэлянт внезапно является в кабинет молодожена — и, насладившись эффектом, «благородно» предлагает еще раз бросить жребий, — чтобы все не походило на убийство. Но показное благородство его жеста тут же оттенено подлостью; С. вновь, как в случае с карточной игрой, нарушает неписаный кодекс дворянской чести; он продолжает целиться в графа при женщине, его молодой жене. И то, что в конце концов он стреляет в картину (пуля в пулю), а не в счастливого графа, — ничего не меняет.. Ибо за осуществление своего «романического» (а С. любитель романов) замысла он уже заплатил бесчестьем.

Сюжет, задуманный С, развязан; сюжет самой жизни продолжается (ибо всегда открыт, незавершен). Но в нем для С. уже нет места; отомстив, тот лишился своей единственной цели — и, по слухам, гибнет в «романтической» битве греков-этеристов за независимость, чтобы быть похороненным на кладбище под Скулянами. (Подобно пушкинскому лицейскому сокурснику Броглио, чья внешность и чье имя подозрительно близки герою «Выстрела».) Причем под Скулянами турки и греки-этеристы (а также их добровольные сторонники вроде С.) должны были биться врукопашную, иначе пули и снаряды попадали бы в русский карантин на противоположном берегу р. Прут; так что стрелок С. погиб не от выстрела — и не от выстрелов погибли его последние враги. Пуля, которую он всадил в идиллическую «швейцарскую» картину, оказалась «метафизически последней». А счастье «незаслуженного» счастливца, баловня судьбы графа Р*** - продолжается, хотя бы и омраченное произошедшим.